– Катя решила подставить соперницу.

– Точно, – кивнула я, – все гениальное просто. Бессонными ночами на зоне Алена шаг за шагом восстанавливала события рокового дня – юбилейного праздника фирмы. Она тогда выпила стакан сока, который имел странный вкус. Не знаю, какое лекарство Катерина подлила или подсыпала в напиток, но оно затуманило Барашковой сознание. Алена только в заключении вспомнила, что ее к тому же на вечеринке укусила оса. Но насекомые тут ни при чем, они в конце ноября не летают. Ясно, что неприятное ощущение возникло у Алены от сделанного ей укола.

Я перевела дух и заговорила дальше:

– Раиса Самойлова в какой&то момент праздника потеряла из виду всех его организаторов, не могла найти ни Сусанну, ни Катю, ни Алену. Потом выяснилось, где находилась Вайнштейн: за кулисами дралась с Эжени, солисткой ансамбля «Авва», выступавшего на корпоративе. Певичке не понравилось, что раскованная племянница Софьи Яковлевны кокетничает с Ильей, руководителем коллектива. Вроде парень был любовником подружки девушки, вот она и решила проучить нахалку Сусанну. Раиса продолжала искать коллег и в конце концов увидела Екатерину. А та рассказала, что встретила совершенно пьяную Вайнштейн, которая без верхней одежды, в одном вечернем платье и босоножках, выскочила на улицу. Мол, она попыталась остановить ее, но Сусанна убежала. Сама же Катя, оказывается, устала ходить на высоких каблуках и пошла сменить обувь на более удобную, лежавшую в ее машине. Чтобы убедить Раису в правдивости своих слов, она задрала подол и продемонстрировала черные балетки. Внимание! Алена утверждает, что именно такие туфельки были на ней в тот праздничный день!

– А на самом деле Катя отвела жену своего любовника в автомобиль, села за руль, намеревалась устроить незначительное ДТП, допустим, слегка помять бампер о фонарный столб, потом перетащить одурманенную Барашкову на водительское сиденье, анонимно звякнуть в милицию, сообщить о происшествии и исчезнуть, не дожидаясь патруля? – спросил Филипп.

Я кивнула.

– Вроде того. Мы с тобой эту версию уже обсуждали. Но на проезжую часть неожиданно выскочила пьяная Сусанна. Дальнейшее известно: Леонид взбесился и отрекся от Алены. Семья не стала нанимать ей опытного адвоката, а бесплатный защитник не особенно боролся за клиентку.

– И капкан захлопнулся, – усмехнулся Филипп. – Дело быстро передали в суд, ни один человек не обратил внимания на нестыковки.

– Екатерина благополучно вышла замуж за Барашкова и живет с ним счастливо. – Я тяжело вздохнула. – Ну и в жуткую ситуацию попала!

– Почему? – пожал плечами Корсаков. – На мой взгляд, у второй супруги Леонида все сложилось прекрасно. Она заполучила обеспеченного мужчину, обзавелась семьей, Елизавета обрела отца. Прямо толстый слой шоколада, никакой жути.

Я опять почувствовала озноб.

– Я говорила о себе. Что мне&то теперь делать? Смотри, что выходит. Алена отсидела срок за другого человека, потеряла семью, уважение и любовь близких, упала на самое дно жизни, а настоящий преступник, убийца Сусанны Вайнштейн, живет припеваючи. И вот Барашковы – Нюрочка, Илья Львович, Леонид – взяли меня в свой дом, окружили вниманием, заботой, кормят-поят, денег за постой не берут. А как я их отблагодарила? Разрыла старую историю, вытащила чужой скелет из мрака на свет и выставила на обозрение. Ну и кто я после этого?

– Если смотреть на дело под таким углом зрения, то получается не очень красиво, – медленно произнес Филипп. – Но давай глянем под другим углом. Алена не сделала ничего плохого. Она выбралась из плена героина, надеялась, что снова воссоединится с мужем и дочкой, которую вернут из Англии, а ее подставили под обвинение в убийстве, судили, отправили на много лет на зону. Ей&то каково… И еще подумай о Наде. Она&то должна знать, что ее мать стала жертвой хитрой интриги.

– Может, ты и прав. Сейчас Надюша полагает, что ее мать покойница, – напомнила я. – Леонид с отцом решили: лучше объявить Алену мертвой, соврать окружающим про ее гибель под колесами. Оба прекрасно понимали, что ДТП, пусть даже с убитым пешеходом, не заинтересует прессу. Алена ведь не звезда, обычная женщина. Кстати, Сусанна тоже простая девушка, поэтому и о ее смерти не писали в газетах. Нюрочка и Надюша ни с кем из «Кадра» не общались. Ну как до них дойдет правда? Хотя, конечно, она могла всплыть, но ведь не всплыла. Подозреваю, что никто из семьи, кроме Ильи Львовича с сыном, ну и, естественно, Кати, замутившей всю историю, не знает истины. А Екатерина, как ты понимаешь, крепко прикусила язык.

Филипп вдруг положил мне руку на плечо.

– Только сейчас мне в голову пришел вопрос. Барашковы очень сплоченный клан, по твоим словам, они всегда вместе, в горе и радости. Как же Илья Львович и Леонид сумели выкрутиться? Ложь ведь надо было чем&то подкреплять, раз Алена погибла, ее пришлось бы хоронить…

Я пожала плечами.

– Наденька в то время была в Англии, ей о кончине мамы сообщил школьный психолог. Но девочка не ощутила большого горя, ведь, по сути, она совсем не знала родительницу. Алена сначала носилась по командировкам и не имела времени на воспитание ребенка, а потом, когда у нее начались проблемы с наркотиками, дочь спешно отправили в Великобританию. Между прочим, Нюрочка по сию пору боится, что во внучке проснутся гены матери, постоянно твердит Наде о вредности наркотиков и пытается оградить ее от всего, что, по ее мнению, с ними связано. И еще. Анна Константиновна сказала мне о похоронах невестки следующее. С далекой Камчатки прилетела мать Алены, которая после кремации увезла урну с собой, пожелав упокоить прах дочери на местном кладбище.

– Удобно, – кивнул Филипп. – Готов спорить, что «мать Елены» – нанятая актриса, а гроб в крематории не открывали. Небось Илья Львович сказал присутствующим: «Тело моей бедной снохи сильно пострадало, а мы хотим, чтобы вы запомнили Алену красивой». Наслышан о таких историях, за не очень обременительную сумму в морге покупают чей&то невостребованный труп и хоронят его, не поднимая крышку домовины. Бизнесмен Барашков вполне мог провернуть нечто в этом роде. В середине девяностых несколько крупных криминальных авторитетов «умерло», они были погребены под плач родственников, а потом их видели, кого в Европе, кого в Америке.

– Что же мне делать? – пробормотала я, думая о своем.

– В жизни всегда приходится выбирать, на чьей ты стороне, – жестко сказал Филипп, – с теми или с другими. У тебя два варианта: либо ты хранишь тайну Барашковых и не помогаешь Алене, либо рассказываешь правду про то, что случилось с Еленой Борисовной, и топишь Катю. Илья Львович и его сын не знали, что затеяла Екатерина, были искренне уверены – Алена взялась за старое. Они хотели оградить семью от позора и пересудов, поэтому инсценировали «смерть» матери Нади. Ну, не получается в жизни, как в пословице про волков и овец. Но знаешь, а ведь рассказывать&то тебе пока нечего. Что, собственно, есть у нас на руках? Болтовня Полины Дородновой про розовую туфельку? Рассказ пьяненькой Софьи Яковлевны Вайнштейн? – Филипп усмехнулся. – Нельзя строить обвинение на зыбучем песке. Софья алкоголичка, ее словам веры нет. И заметь: она сама на праздничном вечере не присутствовала, описывала ситуацию с чужих слов, передавала рассказ Раисы Самойловой. Так что тебе обязательно надо побеседовать с этой особой. Скажи, а черные балетки редкость? Их выпускает только одна фирма?