захочет шоу. Захочет тазик с цементом, финальную речь — что-нибудь об уважении — и стадо амбалов, провожающее грустным взглядом пузыри на воде. Так что вариант отпадает. Приятный бонус — можно не рассказывать, как и во что влип. Юми ничего не знает, а Вольфраму и подавно незачем знать.

— Я разбираюсь с артефактами нечеловеческого происхождения, — начал Виктор. — Контрабандными. Думаю, ты про них слышал.

— Как ты догадался? — улыбнулся Вольфрам и развел четырьмя руками.

— Интуиция, — Виктор шутливо отсалютовал кружкой. — Я арестовал крупный склад, думал что это конец. Но товар продолжает поступать. В больших количествах. Источник неизвестен.

— И ты услышал у кого-то теорию про маяки, которых нет в базе. Весьма спорную. Это не твой наниматель тебя надоумил?

— Он, — Виктор кивнул и отхлебнул немного гадости.

— Вы так старательно избегали называть его имя, что мне поневоле стало интересно, — заметил Вольфрам. — Можно я попробую угадать?

— Пробуй, — Виктор качнул в воздухе кружкой. — Тебе заварить?

— Я пробовал разные сорта издевательств над кофе, — ответил Вольфрам. — Но, судя по запаху, этот стоит их всех. Так что спасибо, лучше воздержусь.

Он потянулся, заложил верхнюю пару рук за голову и стал рассуждать вслух:

— Твой наниматель разбирается в истории… точнее, думает что разбирается. Явно не стеснен в средствах. Интересуется артефактами. Верит в спорные теории. Или хочет верить. В них очень многие хотят верить… И ты на него вышел не сразу, «заказ» на встречу со мной — просто удача. Возможно, он причастен к торговле артефактами. Легальной, и хочет разобраться в происходящем и уберечь свой бизнес от возможных потерь. Или же нелегальной, и хочет новый канал поставок. Возможно, взамен потерянного… — Вольфрам хитро посмотрел на Виктора. — … при аресте некоего склада.

Виктор отхлебнул из кружки, чтобы прикрыть лицо и не выдать эмоций. А потом сказал:

— Его зовут Щульц.

— Всё-таки первый вариант. «Дитрих и Розенберг»?

— «…и партнёры».

— Растёт бизнес. Слышал о них, но последний раз около пяти лет назад. Если до сих пор работают, значит всё обошлось.

— Шульц рассказывал, что у них едва не отобрали лицензию за краденый артефакт на аукционе.

— Профессиональные риски, — вздохнул Вольфрам. — Кстати, если предложение в силе, можешь налить мне просто воды? Холодной.

— Да не вопрос.

Виктор всё еще стоял у кухонного шкафа. Он достал чистую кружку, нацедил в неё холодной воды из краника и вернулся за стол. Сел напротив Вольфрама и пододвинул ему кружку с водой, а сам отхлебнул гадости из своей, будто приглашая собеседника выпить.

Вольфрам кружку взял, но не стал пить, а встал из-за стола и пошел в сторону капитанской каюты. И ровно когда он был на полпути, дверь открылась, и показалась Юми, бледная и помятая.

— У вас легкое обезвоживание, — сказал Вольфрам, вручая ей кружку с водой. — Вот, выпейте.

Юми схватила кружку двумя руками.

«Ах ты ж зараза четырёхрукая» — подумал Виктор. — «Издеваешься. И слышишь сквозь герметичную дверь, вакуум тебя забери».

Юми осушила кружку в два приёма, даже закашлялась. Вольфрам тут же поспешил налить еще, правда на этот раз сам. Виктор вполглаза наблюдал за ним, потягивая остывающую гадость. Потом повернулся к Юми и спросил:

— Зачем вышла? Спала бы дальше, из корабля этим уродам нас не достать.

— Не могу, — вздохнула Юми, приземляясь на скамейку возле стола. — Давит. Дышать трудно. Хочу в космос и 0,2G.

— Стоит ли? — встрял в разговор Вольфрам. — При взлете будет три с половиной.

— Взлёт — минут десять. А потом на стабильной орбите смогу лететь как хочу…

— Отдохни хоть пару часов, — посоветовал Виктор.

— Согласен, — кивнул Вольфрам.

— Потом, — фыркнула Юми. — А для вновь прибывших поясняю — я вредная.

И потопала к лифту.

* * *

Виктор привычно занял место за правым пультом. Вольфрам без спроса устроился за левым и с видом знатока принялся регулировать кресло под свой огромный рост. Получалось у него явно лучше, чем у Виктора. Неужели летал раньше?

Юми доковыляла до центрального пульта, грохнулась в кресло и не глядя мазнула пальцами по кнопкам. Из динамиков донёсся многоголосный гул радиоэфира. Девушка дождалась паузы и резко вклинилась в разговор:

— «Старт», ответьте «Кицунэ».

— «Кицунэ», ожидайте, — донеслось в ответ.

Виктор мало что понимал из эфира, но, похоже, что-то большое и неповоротливое то ли взлетало, то ли садилось. Юми уже начала скрипеть зубами, но через минуту диспетчер освободился.

— «Кицунэ» — «Старту».

— Ответила! — оживилась Юми. — Прошу продувку от своих и реактор в ходовой режим.

— Понял вас, «Кицунэ». Реактор в ходовой разрешаю, а с продувкой притормозите чуток, дам отбой наземной команде.

— Наземную команду не вижу, — ответила Юми. — На всех камерах пусто.

— Я их тоже не вижу, — ответил диспетчер. — В этом-то и вся проблема. Секунду… нашлась наземная команда, в полном составе кемарит в капонире. Долбоящеры… «Кицунэ», продувайтесь по готовности.

— Вас поняла, реактор в ходовой и продувку разрешили.

Пальцы Юми забегали по пульту, из-за переборок раздался тихий гул и свист, а внешние камеры закрыло облаком пыли. Судя по всему, «Кицунэ» выдувала сжатый воздух через все двигатели разом, чтобы в соплах не осталось ни соринки.

Через полминуты шипение прекратилось, а изображение с внешних камер на экранах сменилось огромным списком. Строчки в нём зеленели и пропадали — Юми готовила корабль к старту.

— Как полетим? — вдруг спросил Вольфрам.

— А ты типа разбираешься? — фыркнула девушка.

— Не мне судить, но… — он махнул рукой в сторону своего пульта.

— Ладно, удиви меня.

Юми что-то нажала у себя, и пульт перед Вольфрамом включился. Он тут же застучал по кнопкам всеми четырьмя руками — как показалось Виктору, без особой необходимости. Главный экран на передней стене рубки тотчас вывел большую цветную схему. Вот «Кицунэ», сидит на грунте — борткомпьютер подложил туда снимок космодрома с воздуха — а вот десяток разноцветных линий — программы взлёта, которые насочинял Вольфрам. Юми посмотрела на картинку и нахмурилась:

— Вот только давай без вот этого вот, — она взмахнула руками. — Это для боевых кораблей. По тревоге. И если им жить надоело.

— Как вам будет угодно, — улыбнулся Вольфрам.

Быстро нажал пару