— Че, подмешали нам что-то, Ваше Благородие? — раздался наконец вопрос. И за ним последовал целый шквал упреков, претензий и обвинений. Я не стал даже отрицать.

— Снотворное. — спокойно кивнул я. — Мои люди устали вас караулить, а я не хочу с вами возиться, тратя на всякий сброд лишние средства. Вы просто все уснете, вас погрузят на транспорт, и днем вернут Меньшиковым. Ваш хозяин о вас все-таки вспомнил. И, похоже, тоже не захотел нормально вас транспортировать.

Какой тут поднялся крик возмущения! Уже не стесняясь, люди поносили на чем свет стоит меня, Меньшиковых, поганых дворян, бандитский произвол, высокие цены на рыбу… так, а рыба тут при чем?

Неважно. В любом случае, угроза влить воду насильно каждому, кто откажется пить, и демонстрация известным многим графини Меньшиковой, постепенно всех успокоили. Они-то не знали, что Мария теперь всего-лишь Иванова.

И, в течение следующего получаса, люди по очереди пили и ложились поудобней, чтоб не упасть, когда оно подействует.

— Грустно. — хрипло вздохнул по привычке Лихачёв, когда все точно уснули. — Вот толпа народа. Многие из них уважаемые люди, кое-чего добившиеся в жизни. А кто-то — простой рабочий, или член семьи рабочего. И все они не смеют противиться слову дворянина. Да, закон их хоть как-то защищает. Но договор дворян для людей на их земле почти равен закону. А в реальности стоит даже выше него.

— Радостного мало. — согласно кивнул я. — Но эти люди хотя бы не рабы. Давным-давно, тысячи лет назад, их просто оглушили бы дубинкой, свалили в канавы для стока крови, и принесли кому-нибудь в жертву, особо не задумываясь. Тогда казалось, что так будет вечно. Но вот прошли десятки веков — и слово «раб» чаще всего звучит на уроках древней истории.

— Так ли велика разница между нищим рабом и свободным нищим?

— Не так велика, как многие считают. Но она есть. Ты никогда не был рабом, барон. Тебе не понять.

— Будто ты был? Что может знать о рабстве тот, кто настолько силен, что может менять наш мир, даже будучи духом? Когда я погиб, я тоже пытался. Но не сумел пошевелить даже пылинку.

— Многое, Дмитрий.

Не став дальше тешить любопытство Лихачёва и остальных, внимательно слушающих нашу с ним беседу, я приступил к работе. К весьма неприятной работе. А остальных выставил на улицу. Пусть несут караул и отгоняют местных.

Сперва я тщательно проверил, все ли присутствующие спят. Спали все. Затем выложил из девяноста семи человеческих тел большой круг, размером с весь квадратный зал. Класть пришлось друг на друга, в два слоя.

Это смотрелось очень сюрреалистично. Веселенькие голубые обои на стенах, коричневый плиточный пол, истоптанный десятками ног местных работников. Расставленные по углам кадки с бледно-зелеными растениями, матовые скамьи для ожидающих приема… и круг из плотно сваленных храпящих тел, чьи руки все как одна вытянулись к центру.

Я вынул из кармана небольшой острый нож, реквизированный охраной у одного из пленников. Клинок Пустоты не годился для столь тонкой работы. Я пошел по кругу, склоняясь над каждым телом и делая перпендикулярные венам надрезы. От таких почти невозможно умереть, но сколько-то крови натечет.

Мне этого достаточно.

Когда темная кровь девяноста шести человек оросила плитки пола, я подошел к центру круга и с помощью телекинеза стал подгонять струи жидкости к себе. Девяносто седьмой оказалась девочка лет восьми. Ее я аккуратно перенес на мягкую скамью. Кровь ребенка — это уже лишнее.

И, спустя еще некоторое время, сорок восемь тонких темно-красных лучей соединилось у моих ног, в самом центре комнаты. Я глянул на часы. Провозился больше трех часов. Сейчас лето, так что скоро начнет заметно светать.

— Ну что, нет никого? — выглянул я на улицу, приоткрыв дверь. — Заходите. Я тоже не чувствую ничье присутствие.

Трое моих спутников зашли внутрь — и разом ахнули, увидев жутковатую картину. В стоящей вокруг ночной тишине было слышно, как тяжелые черные капли продолжают стекать на пол.

— Господи! — закрыла рот ладонями бывшая графиня. — Что это за ужас⁈

Даже Виктор сделал шаг назад.

— Успокойтесь. Никто из этих людей не умрет. Я обещал это Меньшикову, а значит погибну, но сдержу слово.

— А что, есть шанс погибнуть? — чуть расслабился немец. — Что ты вообще собираешься делать и при чем тут строительство домов?

— Вы сами все увидите. Я почти уверен, что все пройдет гладко. Но на всякий случай… Будьте готовы к сражению. Лихачёв, принес?

Мертвый барон молча кивнул, став горстями вытаскивать из карманов черную пыль. А точнее — пепел. Сажу, оставшуюся на пожарищах местных домов. По моему указанию он высыпал все в центр круга, куда сходились кровавые лучи.

Осталось то, что добыть обычно труднее всего. Искренние слезы несчастных. Но об этом я позаботился вечером — бродя на похоронах меж людей и телекинезом стаскивая падающие из их глаз капли в маленькую рюмку, выданную мне для питья.

Я опорожнил рюмку в центр круга, залив слезами сажу, смешанную с кровью. А затем принялся руками размазывать все это, смешивая в единую темную массу. Соратники смотрели на мои действия затаив дыхание.

Когда я закончил приготовления, на полу красовался сложный ритуальный круг, начерченный полученной смесью поверх кровавых лучей. Круг этот напоминал чертеж, весь изрисованный пометками и прямыми черточками.

Я вспоминал точный рисунок на ходу. Но вспомнил безупречно. Выйдя из круга, встав возле своих, я нараспев начал читать заклинание.

Преступника кровь вину искупает!

Отмщения жаждет пепел жилища!

Слезы скорбящих льются рекою!

Желая вернуть ускользнувшее счастье!

Я заклинаю кровью виновных!

Пламя сожженного дома — свидетель!

Слезы невинных мой взор проясняют!

Услышь мой зов, о, добрый и мудрый!

Кузнец серпов и устроитель пиршеств!

Строитель прекрасного Иерихона!

Разрушивший наши великие храмы!

Имя мое услышь ты и вспомни клятву!

Древняя клятва с тобой нас связала!

Я, чародей, нареченный Аштаром,

Желаю явленья твоей смертной тени!

Явись, о Мессенлари, на мой зов и мою жертву!

Какое-то время ничего не происходило. Виктор с Дмитрием, весь ритуал неотрывно глядевшие на меня, начали тихонько перешептываться. А затем…

— Я СОЖРУ ТЕБЯ, ЧЕРВЬ, ПОСМЕВШИЙ ТРЕВОЖИТЬ МОЙ ПОКОЙ!!!

Глава 17

Ночь чудес

— ЯВИСЬ ПРЕДО МНОЙ, ЛЖЕЦ, НАЗВАВШИЙ ИМЯ АШТАРА!!!

В ритуальном круге, диаметром метра в четыре, заворочался едва видимый силуэт.