— Непременно займусь туризмом. — сухо ответил я. — Как только окрестные выродки перестанут пытаться нас всех сожрать. И как только закончишь работу, можешь отправляться к ним и читать свои нелепые проповеди. А пока к делу.

Выслушав, что случилось с деревней, сколько всего пострадало, и какая задача перед ним стоит, Мессенлари… стал почти прозрачным, взлетев вверх прямо сквозь потолок. Он не мог выйти за край ритуального круга, но перемещаться вверх и вниз мог хоть до бесконечности.

А через десяток минут гробового молчания моих пораженных происходящим соратников маг вернулся, вновь обретая плоть. И сказал:

— Я увидел картину бедствия. Разрушено, или очень сильно повреждено, сто восемьдесят семь жилых домов, два торговых павильона, здание наместника, в котором мы сейчас, один рыболовецкий и корабельный речной причал, одна улица, а также бессчетно растений и земляных культур на придомовой пашне. Также я услышал ранения почти двух сотен человек. Восемь из них не доживут до утра. Еще двадцать один, если не вызвать адепта Жизни, не переживут седмицу. Погорело много леса. Без крыши над головой осталось четыреста два человека.

Все это Мессенлари говорил сухо, не испытывая, похоже, никаких эмоций. Как счетовод, сводящий бюджет, или выносящий приговор судья. Лица моих спутников с каждым его словом мрачнели.

— Ну? — спросил я, когда маг закончил перечислять. — Мне нужно возвести жилища для всех, Мессен. Что и в каком виде ты готов сделать за жертву в виде… ну, скажем, по литру крови каждого из этих девяноста шести. Мне нужно нормально обустроенное жилье, а не временные хижины. Жилье должно подходить к местным условиям.

— Аштар, я же не темная тварь, я не стану обманывать тебя в работе. Знаю, что ты не веришь в мои слова, но я не вру тебе. Я счастлив творить то, что полезно другим и не вредит никому. Давай я просто выстрою для них вот такие новые дома. Скажем, сорок штук. В каждом по восемь… как же это назвали. По восемь квартир! Значит, эти сорок домов будут равны тремстам двадцати частным.

Перед нашим взором, прямо посреди комнаты, появилась полупрозрачная модель дома. Каменный, выкрашенный в белый, два этажа, толстые стены, не выпускающие тепло. Деревянные полы, каждая квартира снабжена всеми удобствами… Все эти, и многие другие знания о предлагаемых домах, сами собой появились в моей голове. Такова сила, данная Мессенлари обретением его Предназначения.

— Разумеется, я знаю, как в новом веке происходит отопление домов и подведение к ним воды. Хоть мы и не могли до недавнего времени вторгаться на Землю — твои печати крепко держали, но мы ходили в ваш мир тихо, тайком. И многому научились. В этих домах будет канализация и отопление…

— Я все равно пока в этом мало понимаю. — отмахнулся я. — Вот тебе мой управляющий. С ним все и обсуждайте, а я послушаю.

Я вытолкнул вперед растерянно замершего настоящего Лихачёва. Тот окинул парящего гиганта растерянным взглядом, и по старой привычке вздохнул.

— Управляющий нежить? — усмехнулся Мессенлари. — Ха-ха, а ты совсем не изменился, Аштар!

Спустя какое-то время иномирное создание, чуждое всему человеческому, и восставший из мертвых в искусственном теле барон нашли общий язык. И стали быстро и деловито договариваться о планах построек.

К моему удовольствию, барон оправдал ожидания и показал себя с лучшей стороны. В итоге сговорились на новом речном вокзале с новой пассажирской баржей в придачу, тридцати двухэтажных домах, а также большом двухэтажном магазине и… швейной фабрике. Идею подкинул Дмитрий, заявив, что людям срочно нужна работа, а Мессен заявил, что знает, как такое строить, так как лет семьдесят назад его по недоумению призвал один британский аристократ, нашедший старинную книгу и решивший разбогатеть.

В те годы Англия вновь, как в семнадцатом веке, продавала всему миру одежду.

На том и порешили. Когда договор был заключен, к мужской фигуре в круге потянулись черные тягучие струи крови из ран на руках спящих людей. Да, потеряют они много. Но не смертельно, да и я постараюсь немного привести их в норму. А уже днем их увезет к себе граф, который уж точно найдет возможность им помочь.

Струи крови впитывались прямо в бронзовую кожу, постепенно делая ее багряной. И, когда Мессенлари стал в чем-то напоминать обитателей Аногора, он сыто икнул — и спокойно покинул ритуальный круг.

Мария испуганно отшатнулась, вжавшись в стену, но Мессенлари безразлично пролетел мимо, проходя прямо сквозь ворота ратуши и на лету становясь невидимым.

Мои спутники растерянно переглянулись. А через мгновение с улицы раздался грохот.

— Сторожи тут и никого не впускай! — приказал я Виктору. А мы с Марией и накинувшим капюшон Лихачёвым выбежали наружу, поднимаясь в воздух.

— Ну вот, пропускаю все самое интересное… — раздалось нам вслед.

А в деревне творился настоящий хаос. Люди в ужасе выскакивали из домов, растерянно озираясь и бросаясь друг к другу с расспросами. Кто-то панически вопил о новом нападении, кто-то тут же забежал обратно в дома. Но большинство быстро увидели наши фигуры в понемногу светлеющем небе и уставились, ожидая ответов.

— Боже, это потрясающе! — только и смогла вымолвить Маша, увидев, что творится за краем обжитой местности. Там, где сгорело больше всего леса.

— Идите и смотрите, люди! — громогласно произнес я, — Моим именем для вас творится чудо!

А затем сам устремился туда, поглядеть поближе. Работа Мессенлари всегда меня завораживала. Что когда он строил стены древнего Иерихона. Что когда он рушил его храмы.

А сейчас он возводил жилище. Невидимый, неосязаемый, но бушующий ураганом. Из земли с чудовищной силой вырывало корни и стволы деревьев. Траву и кусты просто испаряло, не оставляя от них ни следа. А склон холма, начинающийся у самого края жилых домов, начал деформироваться — просто сплющивался, как глина под руками скульптора, принимая нужные ему формы.

Сбежавшиеся сюда люди с открытыми ртами смотрели, как в земле появляются огромные ямы, как заполняются они берущимся, кажется, из ниоткуда цементом, как укрепляются получившиеся фундаменты, а затем к ним змеями тянутся провода и трубы. Как со скрипом и пением металла вырастают каркасы будущих зданий, как обтягивают их дерево и камень, послушные чародейской воле.

Целая длинная улица протянулась вдоль нового края склона. Целый ряд домов, по полтора десятка с каждой стороны. Двухэтажных, просторных, снежно белых, с покатыми крышами, крытыми неведомым мне ребристым серым материалом.

Когда под окнами нижних этажей