которые ранее использовались другими дизайнерами. Соответственно, получившие задание в данный конкретный день, могут выбирать оставшиеся свободные, не отмеченные участки твоих картин, чтобы найти основу для новой работы. Свой выбор они должны сделать до следующего утра, когда уже их коллега или группа коллег получат свое новое задание, и также должны будут выбрать один участок какой‑либо из картин. Естественно, что было выбрано раньше, им будет уже недоступно.

Я считаю, что это справедливая система. Мы не даем никаких привилегий опытным дизайнерам – нет, пусть раскручивают идеи из того, что им остается на выбор, пусть задействуют свои навыки, чтобы сделать из какого‑нибудь невзрачного участка твоей картины настоящий шедевр стиля. Хотя, к слову, невзрачные участки на твоих картинах встречаются очень редко. В свою очередь, молодой дизайнер может ошибиться и из всего изобилия идей, которые прослеживаются на твоих картинах, выбрать какую‑то такую, которая вообще не вяжется с выданным ему заданием. Тогда он, вероятнее всего, зря потратит время, и результат его работы не будет удовлетворять никого. Конечно, если для разработки логотипа строительной компании он вдохновится изображением фантастического оружия с какой‑нибудь из твоих картин, его будет поджидать неудача. Зато так мы можем качественнее оценить нашу молодежь. Если начинающий дизайнер не может даже правильно выбрать себе источник вдохновения – при том, что выбор у него есть – невольно заподозришь его в неверном выборе профессии. Но пока таких неудачников в нашей компании не наблюдается. Планомерно идем к тому, что скоро займем лидирующую роль в этом сегменте рынка.

А.: Поздравляю. Ты удачно реализовал способ вливания моего творчества в массы. Можешь сказать, что это уже не мое творчество, поскольку оно подвергается переработке твоими ребятами. Но если они не могут ничего придумать без моих работ, я вправе считать, что степень моего влияния на конечный результат очень и очень велика.

И.: А так и есть. К примеру, одна мифическая птица с одной из твоих картин практически без изменений перекочевала в обновленную символику одного очень популярного спортивного клуба. Конечно, с ней теперь знакомо намного больше людей, чем в принципе могло когда‑либо прийти на выставку.

А.: Интересно, есть ли на какой‑нибудь из картин фрагмент, который оказался вообще не интересен никому из дизайнеров? Фрагмент, который упорно никто не выбирает, чтобы извлечь из него вдохновение?

И.: Что ты хочешь услышать в ответ? Услышать о том, что какой‑то из фрагментов твоих картин совсем никудышный и потому никто никогда не воспринимал его как возможную основу для нового дизайн-проекта? Зря ты питаешь такие ожидания. Если какие‑то фрагменты долго остаются невостребованными, это не из-за того, что они плохи. Они специфичны и по-своему прекрасны в своей специфичности. Их может долго никто не выбирать, одновременно отмечая, что сами по себе эти фрагменты очень хороши, просто опять в нашу компанию не поступила задача, соотносимая с таким фрагментом. Но иногда они все‑таки дожидаются своего часа. Мне вспоминается изображение темной пещеры. Отчетливо его помню. Тоже долго никто не выбирал его. Но вряд ли кто‑то при этом думал, что облик пещеры плох. На самом деле картина производит сильное впечатление. Таинственная, зловещая. Не так давно и ей нашлось применение: она пошла на логотип одной молодой студии, которая разрабатывает компьютерные игры. Представляешь, сколько уже людей тебе должны?

А.: Ты знаешь, я против того, чтобы ты обсуждал меня в контексте товарно-денежных отношений. Я здесь не для этого.

И.: Подожди, да сколько можно так говорить? Мне самому становится все более и более неприятно осознавать, как ты несправедлив к самому себе, как ты препятствуешь тому, чтобы тебе хотя бы частично воздалось по справедливости. Ты отгораживаешься от мира людей, и это уже принимает страшный, хронический характер.

А.: Ты судишь по себе. Не нужно этого делать. Ты уже не раз упомянул о справедливости. Присмотрись лучше к тем из окружающих, для кого действительно важно то, что мы называем справедливым отношением.

И.: А что к ним присматриваться? Они благоустроены, у них разнообразная жизнь. А если какие‑то обстоятельства доводят их до стресса, это, как правило, результат их собственных недальновидных действий.

А.: Ты уверен, что они не сталкиваются с несправедливостью? А они такого же мнения?

И.: Конечно, нет. Понятно, эгоцентризм просто так не отбросишь. Представления человека о том, чего он достоин, всегда завышены.

А.: Как думаешь, из этого есть выход? Ведь пока это происходит, в нашем обществе будут постоянно возникать противоречия между людьми.

И: Видимо, однажды человеческая цивилизация научится делать всех людей довольными. Просто дело времени.

А.: И тогда, по-твоему, восторжествует именно та справедливость, представления о которой существуют в наших умах?

И.: Почему ты постоянно упоминаешь такие выражения: то, что мы называем справедливым отношением, справедливость, представления о которой существуют в наших умах? Ты ведешь меня в какую‑то логическую ловушку?

А.: Вовсе нет. Для меня один из самых обидных нюансов в жизни человеческого общества – то, сколь огромное значение мы придаем справедливости, тогда как это понятие настолько же субъективное, насколько субъективны вкусы людей. Говорят, о вкусах не спорят. Но тогда надо говорить, что и о представлениях о справедливости не нужно спорить, хотя они играют огромную роль в том, как мы живем, как относимся друг к другу. Один человек, глядя на неурядицы, которые происходят с его приятелем, может расценить его как жертву несправедливости и начать относиться к нему с состраданием, всячески помогать. Другой, узнав о тех же самых проблемах друга, посчитает случившееся с ним само собой разумеющимся и только скажет пару мотивирующих слов в поддержку. При этом оба могут быть одинаково близки с человеком, которого постигла неприятность, и примерно одинаковую историю взаимоотношений с ним. Как в таком случае получить твердые представления о справедливости? Если она для всех своя, должны мы вообще оперировать этим понятием в общении между собой? Все равно как твердым апологетам разных религий лучше не спорить о боге.

И.: Ты явно перегибаешь палку. Да, справедливость может быть для разных людей разной, но истинную значимость будет иметь в конечном счете среднее мнение. Если часть людей считает что‑то справедливым, а другие то же самое считают несправедливым, оно не является в полной мере ни тем, ни другим. Если люди расходятся во мнении, значит, ситуация противоречива, и на нее в принципе нельзя отреагировать однозначно. Я бы сказал, что если человек за тот или иной поступок получает как поддержку, так и осуждение, в этом может крыться своя справедливость, если поступок имел как положительные, так