– Так эту историю и романом-то не назовешь. Думаю, Ледбери поразвлекся с нею раз-другой, когда никого посимпатичнее под руку не подвернулось, но для интрижки посерьезнее ему подавай красоток! А год назад он уехал в Польшу с Наташей как-бишь-ее-там. После чего Анна Дорланд живопись забросила. Беда в том, что она восприняла эту историю слишком уж всерьез. Пара-тройка легких увлечений ее бы быстренько привели в норму, но Анна – не из тех, с кем приятно пофлиртовать. Нет в ней этакого изящного легкомыслия. Не думаю, что она стала бы терзаться и мучиться из-за Ледбери, если бы кто-нибудь другой подвернулся, да, видно, не судьба! Пытаться-то она пыталась, да все безуспешно.

– Понятно.

– И все-таки у Наоми нет ни малейшего права нападать на бедняжку. Эта чертовка себя не помнит от гордости: как же, заполучила и мужчину, и обручальное колечко, и теперь поглядывает свысока на всех и каждого!

– Хм?

– Ага, кроме того, мы теперь на все смотрим глазами дорогого Уолтера, а дорогой Уолтер, естественно, не слишком-то расположен к Анне Дорланд.

– Почему нет?

– Дорогой вы мой, да хватит уж деликатничать! Разумеется, все вокруг в один голос твердят, что убийство – ее рук дело.

– Да неужели?

– Ну а кого еще прикажете заподозрить?

Уимзи и впрямь сознавал, что все именно так и думают. По той простой причине, что сам он весьма склонялся к тому же мнению.

– Должно быть, поэтому она и не пришла.

– Ну конечно! Она же не дурочка. Она все отлично понимает.

– Верно. Послушайте, не могли бы вы оказать мне услугу? Еще одну, я хочу сказать – я и так уже перед вами в неоплатном долгу.

– Что такое?

– Из того, что вы сейчас сказали, получается, что мисс Анна Дорланд вот-вот останется в полной изоляции… ни друзей, ни знакомых! Если она объявится у вас…

– Шпионить за ней я не стану. Даже если она с полсотни генералов извела!

– Я не прошу за нею шпионить. Мне нужно, чтобы вы пригляделись к Анне – абсолютно непредвзято! – и впоследствии рассказали мне, что думаете. Потому что я не должен допустить ошибки. А я уже предубежден. Я хочу, чтобы Анна Дорланд оказалась виновна! Так что я очень легко могу убедить себя в том, что она и есть преступница, в то время как это не так.

– А почему вы хотите, чтобы Анна оказалась виновна?

– Мне не следовало так говорить. Разумеется, я вовсе не стремлюсь уличить ее в том, чего она не совершала.

– Хорошо. Я не стану задавать лишних вопросов. И обещаю вам, что повидаюсь с Анной. Но я не стану пытаться что-то у нее выведывать и выспрашивать. Это мое последнее слово. Я Анну не предам.

– Милая моя девочка, – упрекнул Уимзи, – я вижу, что о непредвзятости и речи не идет! Вы считаете Анну убийцей.

Марджори Фелпс вспыхнула до корней волос.

– Вовсе нет. С чего вы взяли?

– Потому что вам откровенно не хочется «выведывать и выспрашивать». Невинным людям расспросы не повредят.

– Питер Уимзи! Ишь, сидит тут с видом безупречно воспитанного болвана, а сам исподволь, незаметно, так и манипулирует людьми, заставляет их совершать такое, от чего со стыда провалишься! Вот уж не удивляюсь, что вы подались в детективы! Вот не стану выведывать, и точка!

– А ежели не станете, так, значит, и впрямь убеждены в ее виновности?

Художница надолго замолчала.

– До чего все это отвратительно! – проговорила она наконец.

– Отравление отвратительно само по себе, вы не находите?

Завидев приближающихся отца Уиттингтона и Пенберти, его светлость поспешно вскочил на ноги.

– Ну как, престолы пошатнулись? – осведомился лорд Питер.

– Доктор Пенберти только что поставил меня в известность, что они лишены всякой опоры, – с улыбкой ответствовал священник. – Мы провели приятные четверть часа, отменяя категории добра и зла. К сожалению, его догматы я понимаю столь же плохо, как и он – мои. Зато я поупражнялся в христианском смирении. Я сказал, что готов учиться.

Пенберти расхохотался.

– Стало быть, вы не возражаете против того, чтобы я изгонял демонов при помощи шприца, ежели уж пост и молитва не сработали?

– Никоим образом. С какой бы стати? Если, конечно, экзорцизм и впрямь удастся. И при условии, что вы уверены в диагнозе.

Пенберти побагровел – и резко отвернулся.

– Ого! – удивился Уимзи. – Умеете вы уколоть. А еще христианский священник!

– А что такого я сказал? – воззвал искренне огорченный отец Уиттингтон.

– Вы напомнили Науке о том, что непогрешим один лишь Папа, – загадочно изрек его светлость.

Глава 17

Паркер делает ход

– Ну что ж, миссис Митчэм, – любезно начал инспектор Паркер. Он всегда начинал разговор с дежурного: «Ну что ж, миссис Такая-то» – и не забывал подпустить любезности. Уж таков был заведенный распорядок.

Домоправительница покойной леди Дормер ледяным кивком дала понять, что покоряется неизбежности.

– Мы всего лишь пытаемся прояснить все мельчайшие детали и подробности касательно того, что происходило с генералом Фентиманом за день до того, как старика обнаружили мертвым. Я уверен, что вы сумеете нам помочь. Вы не вспомните, в котором часу генерал явился в особняк?

– Где-то без четверти четыре, никак не позже, боюсь, что с точностью до минуты сказать не могу.

– Кто его впустил?

– Лакей.

– Значит, вы гостя видели?

– Да, генерала провели в гостиную, а я сошла к нему и проводила его наверх, в спальню ее светлости.

– А мисс Дорланд, выходит, при этом не было?

– Нет, она находилась у постели ее светлости. Она передала через меня свои извинения и пригласила генерала Фентимана подняться наверх.

– С виду генерал казался здоровым и бодрым?

– Насколько я могла судить, да… разумеется, учитывая его преклонный возраст и еще тот факт, что генералу только что сообщили дурные вести.

– Может быть, у него губы посинели, или дышал он с трудом, или еще что-нибудь?

– Ну, подъем вверх по лестнице изрядно его утомил.

– И это вполне естественно.

– Генерал постоял несколько минут на лестничной площадке, пытаясь отдышаться. Я спросила, не дать ли ему какое-нибудь лекарство, но генерал сказал, что нет, с ним все в порядке.

– Ах! Смею заметить, куда разумнее с его стороны было бы последовать вашему мудрому совету, миссис Митчэм.

– Генерал, разумеется, лучше знал, что ему нужно, – чопорно отрезала домоправительница. Почтенная особа со всей определенностью считала, что комментировать события в обязанности полисмена отнюдь не входит.

– Значит, вы проводили его наверх. А не удалось ли вам пронаблюдать встречу между генералом и леди Дормер?

– Разумеется, нет. (подчеркнуто-выразительно) Мисс Дорланд встала, сказала: