своих огромных трейлерах, разъезжая по империи в поисках потенциальных целей, охотятся на всяких тварей и несут всевозможные обеты. По сути — обычные наймиты, только не перед человеком, а перед чем-то возвышенным и неосязаемым. Отсюда и весь этот аскетизм. Вся жизнь — одна единственная дорога, которая иногда заканчивается где-нибудь в подворотне или в эпицентре аномальной зоны, как например у того же отца Апокрифа.

Вблизи вездеход выглядел ещё более величественным. Колёса в человеческий рост. Непроницаемые окна-щели. Бойницы. Широкая двухуровневая махина, способная преодолевать огромные расстояния. Понятно, почему люди испытывают перед Орденом благоговение.

Отец Евдоким остановился перед прямоугольной панелью, испещрённой сколами и вмятинами, и приложил к ней ладонь, под которой постепенно разлилось белое свечение. Просто так в Обитель не попасть.

Дверь подалась вперёд и отъехала в сторону. В ноздри ударила смесь всевозможных запахов из пищи, трав и… неожиданно, скотины. В подтверждение, до слуха долетело протяжное блеяние козы и кудахтанье кур.

— Это ваш первый раз? — Евдоким с добродушной улыбкой сделал приглашающий жест. — Прошу вас, налево и по лестнице, на верхний уровень. Там вас уже ожидают.

Интересно, не заметил, чтобы кто-то из моего сопровождения пользовался при мне артефактом связи. Хотя, у братьев Ордена мог быть другой способ связи. Например, телепатический.

— К сожалению, да. Очень интересно узнать о вашем Ордене. Говорят о нём много, но ничего конкретного.

— Что есть — то есть, — кивнул Евдоким.

После нашей совместной битвы против «Чёрного лотоса» паладин стал более разговорчивым, и как будто поменял ко мне отношение. По крайней мере, на протяжении последнего часа. Надеюсь, он передал свои наблюдения настоятелю.

Я набрал побольше свежего ночного воздуха и шагнул внутрь. Хм. Да здесь вдобавок ко всему ещё и жарко. Как они здесь живут?

Как и говорил отец Евдоким, слева от входа наверх вела узкая лестница. Поднявшись, я оказался в небольшом отсеке, два на три метра, где на лавочках сидели несколько членов Ордена. Совсем ещё молодые, лет по пятнадцать.

В мою бытность, кланы наёмников или ассасинов содержали в своих лагерях детей, которых выкупали или похищали у местного населения, чтобы взрастить в них своих будущих собратьев. Хорошая практика и действенная.

Будущие паладины одарили меня подозрительными взглядами и вернулись к своим заунывным речам о высоком. Я же направился в дальний конец помещения, где у двери стоял дряхлый подслеповатый старик в такой же дряхлой рясе, с протёртыми до дыр рукавами. В некоторых местах сквозь ткань просвечивала обвисшая кожа.

С практической точки зрения, содержать в таком ограниченном пространстве недееспособных членов — нецелесообразно. Они занимают место, потребляют пищу и воду, и рано или поздно умрут. Понимаю, если бы Орден был некромантским, а так…

— Если вы не ошиблись дверью и пришли к настоятелю Флавию, то вам следует сдать оружие и артефакты, — не успел я подойти, как старик выставил передо мной ладонь, вокруг которой сразу же колыхнулась чистая энергия.

По ощущениям, старик не меньше чем мастер, только не обычный, а «чистый». Читал о таких в книгах графа Гаусса. Редчайший образчик аномального магического развития, когда ядро отказывается от предрасположенностей и формирует только чистую энергию, влияющую на само пространство и время. По каким причинам это происходит — неизвестно, но в книге описывались только пять известных случаев. Похоже, один из таких сейчас передо мной и прислуживает гранд-мастеру ложи Ордена. Или охраняет.

Я взглянул на стоящих за моей спиной отца Евдокима и его защитника, и выложил на небольшой столик стилет и два амулета, с осколками Минерала. При виде последних, привратник повёл носом, но прикасаться к ним не решился.

— Готово, — проговорил я вслух. Мало ли, вдруг старик действительно слепой.

— Теперь это, — в руках привратника появились ржавые браслеты, чем-то напомнившие мне кандалы, только без цепей и гораздо легче последних.

Я протянул руки. Старик ловко защёлкнул на моих запястьях железки, и только после этого отошёл в сторону.

Антимагические сплавы. Энергия в моих ядрах будто бы превратилась в камень и перестала циркулировать по каналам.

— Гранд-мастер ожидает вас.

В святая святых я вошёл в сопровождении Евдокима. Он остался у двери, а я сделал пару шагов и остановился посреди комнаты. Судя по узким окнам, находились мы в носовой части верхнего уровня вездехода.

Настоятель сидел за простым деревянным столом, в окружении узких, от пола до потолка, стеллажей с книгами и свитками. На одной из стен висела карта. В углу приспособлено небольшое святилище с жертвенным алтарём и статуей Единой. Про неё я тоже вычитал в книгах.

Когда мы вошли, гранд-мастер что-то старательно выводил обычной ручкой в журнале. И только закончив с этим делом, он отложил предметы письма в сторону и поднял на нас глаза. Одет настоятель был в типичную одежду Ордена — рясу. На шее болтался символ приверженности к Единой.

Зря Изида так убивалась — вон, целый Орден во имя её служит.

— Благодарю за то, что откликнулись на моё приглашение, — старик привстал с деревянного кресла и немного склонил голову. — Моё имя — Флавий, но братья называют меня отец Флав. Если удобно. Прошу вас, присаживайтесь.

— Я не мог вам отказать, — ответил я, усаживаясь напротив настоятеля. — Насколько понимаю, у нас с вами много общего.

Настоятель кивнул Евдокиму. Тот на секунду выглянул в коридор, что-то сказал Азраилу и снова встал у двери.

Я на всякий случай прислушался к чувствам, но никакой явной угрозы не ощущалось.

Через секунду дверь открылась и в помещение вкатили клетку, в которой сидел Казимир. Выглядел он неважно. Видимых повреждений на нём не было, но под глазами чернели круги, а сами глаза были серыми и тусклыми, будто из них вынули душу. Подобный эффект наблюдался и у вновь обращённых в простую нежить.

— Верно, — кивнул настоятель. — Мне уже доложили о вашем недавнем сражении с «Чёрным лотосом». Должен признать, вы проявили себя достойно. Отец Евдоким не даст соврать.

— Они хотели меня убить. Я просто защищался, — пожал я плечами. — У вас ведь тоже есть враги, разве нет?

— Убийство — грех, но самозащита — это святое, — парировал Флавий с лёгкой усмешкой. — Хотя, как показали недавние события… не всё так просто, как кажется на первый взгляд.

Он замолчал, и я понял, что сейчас последует главное.

— Мне известно о вашем даре, — наконец сказал он, глядя прямо в глаза. — О