— Ты неправильно меня понимаешь, — он смягчил тон. — Некоторые вещи со стороны видятся лучше. Ты ослеп и не понимаешь, что происходит. Я вижу.

— Зашибись вывод. Хочешь, чтобы я прозрел?

— Хочу, чтобы тебе не было больно, — глухо сказал Даниил.

— Мне не больно.

— Пока нет... — очень тихо проговорил брат.

Янис помолчал, потом положил руку на его плечо и сказал:

— Дань, я постараюсь, чтобы мои личные интересы не шли вразрез с интересами семьи. Так тебя устраивает?

— Это значит, что ты поедешь со мной к маме?

— Это значит, что ты поедешь к маме, а я поеду к Вере. Для меня это важно.

— Важнее, ты хотел сказать.

— Важно. Маме привет. Уверен, она не сильно расстроится, если ты приедешь один. Это я заблудшая овца, выбравшая неверный путь, а ты повар и занимаешься правильным делом — тебе она будет рада. И неважно, что половина наших активов записана на тебя.

— Ян, ну не начинай, — покривился Даниил, — это просто ее страх со времен девяностых. За отца боялась, за нас так же боится. Забей ты на этот старческий маразм.

— Давно забил. И денег ей дай, а то у меня не возьмет.

Даниил кивнул, не скрывая, правда, своего недовольства поведением брата. Понимал, что его не переубедить. Даже пытаться не стоит. Вера не была похожа на бывших пассий Яниса. Оставалось надеяться, что увлечение этой женщиной пройдет быстро и будет безболезненным.

Глава 18

Дверь распахнула высокая брюнетка с темными глазами. Она поздоровалась и замерла в проеме, одну руку положив на косяк, а другую задержав на дверной ручке, как бы преграждая путь в квартиру. Взгляд, которым она оглядела Яниса, особо его не смутил: они не знакомы, даже не виделись ни разу — отсюда ее настороженное поведение. Но пауза слишком затянулась, и Майер всерьез начал опасаться, что ошибся адресом. Хотя, наверное, ему стоило быть снисходительнее. Судя по сообщениям Веры, в которых промелькнуло «милый», дамы употребили не одну бутылку шампанского.

— Меняю шампанское на Веру, — сказал он, надеясь шуткой сгладить возникшую неловкость.

Однако и шутка не спасла ситуацию. Девушка еще больше замешкалась, а сам Майер растерялся, что было для него совершенно не характерно.

— Рида, это свои, свои! Это ж наш волонтер. Свет-Владимирович, мы тебя заждались. — Вера вышла из кухни в прихожую и рассмеялась, увидев недоуменный вид подруги.

— Я чего-то не врубаюсь... — отступила Рида, пуская гостя в квартиру. — Твой зама своего, что ли, прислал? Самому в ломы было приехать? — спросила, снова с любопытством оглядывая Яниса.

— Нет, дорогая, это Янис-свет Владимирович собственной персоной, познакомься.

— Можно просто Янис. Без отчества, — добавил Майер.

— Ну ты и сучка, Вера, — сказала подруга, перед тем как удалиться в кухню.

— Теперь и я не врубаюсь, — проговорил Янис, снимая пальто. — Не объяснишь, что происходит?

— Блин, — Вера чуть виновато поджала губы. — Когда я сказала ей, что ты толстый и лысый, я не думала, что мне придется что-то объяснять. Этот разговор был давно, и она не так тебя представляла.

— Понятно. Когда я сказал, что готов обменять шампанское на тебя, она так на меня посмотрела, будто я собрался тебя съесть.

— А это не так? — Вера забрала у него пальто и повесила в шкаф.

— Так, — он плотоядно улыбнулся. — Но для этого нам нужно остаться наедине.

— А никто тебе не обещал свидание наедине. Я сказала, что хочу шампанского. Я не говорила, что эту ночь я проведу с тобой. У меня сегодня праздник, и я хочу напиться.

Вера удивительно легко перепадала с добродушного на строгий тон. Словно спохватывалась, вдруг вспоминая, что должна обязательно уязвить или нагрубить. Майер понимал — почему. Но это понимание не спасало. Вера хотела его задеть — и у Веры это получалось.

— Ну раз ты решила напиться, моя святая обязанность тебе в этом помочь, — ответил он, хотя на самом деле единственное, чего сейчас хотел, — забрать Веру к себе.

После разговора с братом Янис пребывал в скверном настроении и не имел никакого желания распивать шампанское с Вериными подружками. Во-первых, он не любил шампанское. Во-вторых, уже сейчас было понятно, что на этом разговоре стычки с Даней не закончатся, а конфликтовать с братом он не хотел. Как и не собирался отказываться от Веры. Замужем она или не замужем, да пусть она хоть распоследняя шлюха — это только его дело. Его личное дело — с кем спать и когда спать. Он не собирался обсуждать ее с Даниилом. Слишком все сложно у них, чтобы пытаться кому-то что-то объяснять. И вообще Янис не умел говорить, когда дело касалось чувств. Он всю жизнь отучал себя от этого, руководствовался только разумом, потому что рано понял: единственный способ перестать себя хреново чувствовать — это перестать чувствовать вовсе. Так было в работе, что позволяло ему принимать жесткие, бескомпромиссные решения. Так было и в личной жизни. Все его прошлые отношения основывались лишь на плотской страсти, подпитывались сексуальным желанием и не трогали душу. Если и случались какие-то переживания, они никогда не сковывали его волю. Он не срывался с встреч, не откладывал переговоры, не несся ради какой-то бабы на другой конец города. Но Верка конкретно свернула ему мозг. Он делал все перечисленное и еще не раз сделает, если понадобится. Поэтому его поведение так удивляло Даню. И самого не устраивало, что эта женщина стала занимать все его мысли, но способа выкинуть ее из головы пока не нашлось.

Может, права она? Уступит — и сразу схлынет его наваждение?

Пока Янис обменивался с Верой любезностями, Рида распаковала принесенные им вкусности. Накрыв на стол, она окончательно прониклась симпатией к Веркиному любовнику. Все-таки мужчина должен уметь ухаживать за женщиной. Купить по списку любой дурак может, а вот попробуй самостоятельно угодить. Надо признаться, когда Верка рассказала о своей измене, Рида ей не поверила. Поддакнула, но до конца не верила. Не могла Верка... Не свойственно это ей... Сама ведь еще недавно доказывала, что новый мужик — это чужак, у которого непонятно, что в голове, и секс не такое уж особое удовольствие, чтобы иметь потом столько проблем.