— Профессор опасный человек, очень опасный, — она и сама не до конца понимает, зачем снова начинает говорить. Но ей не выносимо наблюдать за тем, как ломает Дирка. — Не думай, что с ним будет легко справиться…

Дирк массирует виски, явно пытаясь уложить в голове всё то, что услышал от неё. И, судя по его виду, справляется он так себе.

— То есть… Если всё упростить для понимания… Ты пыталась спасти детей, переводя на их счета деньги, полученные за украденные картины? Но теперь ты сомневаешься, что все эти месяцы… годы, верила честному человеку. Думаешь, что всё это превратилось в огромную ловушку, выйти из которой ты уже не в силах. — Нэнси кивает, потому что он всё понял правильно, и добавить ей нечего. И тут за точными рассуждениями прилетает неожиданный вопрос: — Значит, это ты избила Аарона?

Дирк собирается сказать что-то ещё, но сдерживается. Нэнси же открывает рот, чтобы ответить, но слова застревают в горле. Она не уверена, что он поверит в то, что касается Аарона. Возможно, к этой теме стоит вернуться позже, когда Дирк немного успокоится. Потому она произносит:

— Давай поедем к Аарону. Нам нужно быть вместе.

Нэнси уверена, что Профессор знает, где она. Вот только пока не знает для чего. Но вряд ли ему понадобится много времени, чтобы осознать — его ученица вышла из-под контроля. И что никто из парней не умрёт. Нэнси хочется увидеть лицо Профессора, когда он поймёт, что она предала его. И одновременно ей безумно страшно.

— Постой, Дрю, не стоит толкать меня на необдуманные поступки и действия. Ты и так наворотила уже достаточно. Теперь мне принимать решение. Я могу сдать тебя под стражу, ты нарушила закон.

Нэнси прикусывает губу. В глубине души она лелеяла надежду, что Дирк не сможет просто избавиться от неё. Что между долгом и чувством к ней выберет последнее. Но она смирится с любым его решением. И защиты требовать не будет.

Пока Дирк молчит, Нэнси тянется к стволу, что засунут за ремень, и сейчас неприятно давит ей в спину. Достаёт его, собираясь бросить на ближайшую подходящую поверхность. Но не успевает. Над головой раздаётся хмыканье.

— Это тот самый? Который ты у меня отняла? — В голосе Дирка отчётливо слышится горечь. — Долго же ты нас за нос водила… Скажи, ты за тем и вернулась, чтобы утереть мне нос? Ведь столько лет не давала о себе знать, а теперь устроила такое… Чего ты добивалась, Дрю?!

Дирк заводится. С каждым словом. Снова. Сильнее, чем обычно. И Нэнси напрягается, потому что знает — его эмоциональная взвинченность всегда заканчивается болью. Его или её.

На этот раз она его понимает. Она бы тоже требовала ответов, окажись на его месте. Но как ему объяснить, что с ней творилось, не рассказав о детях? Нэнси не знает, но и заговорить о близнецах не может. Боится, что это добьёт Дирка, и он просто сорвётся.

— Дирк, сейчас не время разбираться с этим. Нам нужно заниматься другим, — она старается, чтобы её голос звучал как можно мягче.

— Да уж! — Дирк забирает у неё пистолет, засовывая его за пояс. Набрасывает куртку обратно на плечи и наконец перехватывает Нэнси за запястье. — Нам нужно вытащить из дерьма твою задницу. Только без глупостей, Дрю, я и так сейчас на взводе.

Нэнси молча кивает и покорно следует за ним. Свой телефон незаметно оставляет на тумбочке в прихожей. Если Профессор за ней следит, то пусть думает, что она у Дирка. Вряд ли получится долго водить его за нос, но даже несколько минут форы не будут лишними.

Но Дирк замечает её манипуляции и недовольно морщится:

— Забери. Выкинешь по дороге. Не хочу, чтоб твой Профессор заявился в мой дом.

— Мы могли бы выиграть немного времени…

— Поздно, Дрю, — усмехается Дирк. — Если он не идиот, то вряд ли поверил в твою игру. Но ничего — мы предложим ему свою.

Сжимая телефон в руке, Нэнси впервые свободно выдыхает. Пусть Дирк злится, но похоже он на её стороне. И от одной этой мысли ей хочется облегчённо засмеяться.

Настоящее

Они садятся в старый форд, оставшийся Дирку от отца. И, прежде чем завести машину, он предупреждающе вскидывает руку:

— Ни звука, Дрю.

И Нэнси молчит. Лишь порой стискивает зубы, когда Дирк неожиданно тормозит или наоборот резко срывается с места. Езда у него так и осталась чересчур рваной и агрессивной.

— Он знал, что это ты. Знал и молчал!

Нэнси не нужно слышать имя, чтобы понять, о ком говорит Дирк. Аарон… Она ведь тоже подозревала, что он всё знает. Интересно, в какой момент Аарон догадался — до того, как они занялись сексом на заброшенном заводе, когда она была в образе Воровки, или после? И почему он до сих пор молчит? Неужели готов простить ей то, чем она занималась? Или наоборот готовится к тому, чтобы надеть на неё наручники?

— Я сейчас поднимусь в палату и стащу его задницу с койки. И будем вместе думать, что с тобой делать. Сиди тут. И не глупи, Дрю. — Дирк, припарковавшись у больницы, оборачивается к ней. Выглядит как никогда серьёзным. Достаёт из бардачка наручники: — Я, правда, не очень хочу этого делать, но после всего… Я тебе не доверяю.

Его слова болью отзываются в груди. Нэнси не думала, что будет так… невыносимо услышать подобное от Дирка. Но ей некого винить кроме себя. Заслужила.

Её молчание Дирк принимает за смирение. Обхватив запястье металлическим кольцом, цепляет второе за руль.

Он не прощается. Нэнси и не сомневалась, что он вернётся. Ей нужно всего лишь его дождаться. Их.

Дирк сильнее, чем нужно, хлопает дверцей машины. Но внутри всё кипит от злости. И ему приходится приложить немало усилий, чтобы не выплеснуть её на виновницу его эмоционального раздрая. И при том, что он злится на Нэнси, ему больно видеть её такой — разбитой, напуганной, а теперь, закованной в наручники. Как она могла пойти на такое? У Дирка в голове не укладывается, что Воровка — это она! Во что она превратила свою жизнь? И что будет с ним, если она сядет? От последней мысли он чуть не запинается. Но ведь это единственное разумное решение. И другого быть не может. Он ведь полицейский, он и на службу пошёл, чтобы защищать закон. И лишь однажды он осознанно отпустил того, кто должен был оказаться в тюрьме. Нарушил закон ради того, кого считал близким. И что из этого вышло? Коллега мёртв, а Салли мстит. Теперь ситуация повторяется, вот только на противоположной чаше весов Нэнси.

Дирк задаёт себе неизбежный вопрос: на что он готов ради Нэнси? И в ту же секунду понимает — он знает ответ.

— Эй, Аарон! — почти выкрикивает Дирк, открыв дверь в нужную палату. — Пойдём, надо поговорить.

Дирк не знает, каким выйдет разговор. Он ведь даже подумать не мог, что Аарон мог ему соврать. Хотя, может, стоит трактовать иначе — просто не сказал правды. Дирк зло усмехается, понимая, что ищет оправдание для друга. Как ни назови то, что произошло, сути это не меняет. Их отношения строились на простых правилах, одно и которых — всегда быть честными друг с другом. И Дирк это правило не нарушал. Да, однажды он не сказал о том, что ездил в тот город, куда уехала Нэнси. Но даже тогда он не нарушил обещания, данного Аарону. Он не подходил к ней, не пытался заговорить — только пару минут наблюдал за ней издалека. Смотрел, как она спешит куда-то в компании молодого парня, с горечью осознавая, насколько легко она забыла обо всём, что было в прошлом. После той поездки Дирк и решил, что он тоже будет жить на всю катушку. Пустился во все тяжкие. Девчонок начал менять как перчатки.