— Что взамен? — Аарон поднимается на ноги, вновь сжимая кулаки.

— Сущий пустяк, — усмехается Салли. — Забудьте обо мне. Мы вообще все обо всём забудем — здесь и сейчас. Оставим всё в прошлом. Раз и навсегда. Это всем должно пойти на пользу. Ну а грехи искупим позже. В аду.

— Я… — Нэнси замолкает, не договорив.

Она смотрит на Салли. Грустно и устало. Она понимает, почему он сделал то, что сделал. И вряд ли ей станет легче от его смерти. Ничто не вернёт ей детей. Салли прав, когда говорит, что пора всё оставить в прошлом.

— Точку надо поставить, согласен. Но я повторю: я не собираюсь тебя отпускать ещё раз. — Аарон выхватывает пистолет и направляет на Салли.

Он не сводит взгляда с того, кого ненавидит настолько, что больше не замечает ничего вокруг. Не видит, как Нэнси мотает головой, а Дирк бросается к нему. И не слышит Салли, последними словами которого становятся:

— Подумай о последствиях…

Аарон жмёт на спусковой крючок, как никогда уверенный в том, что всё делает правильно. В этой истории больше не должно быть многоточий. Только жирная точка.

— Мария, принеси полотенце и горячей воды! — Темнокожая женщина не понимает, что ей говорят. Поэтому остаётся стоять на месте в углу небольшого деревянного домика. — Мария, мы учили слова. По-ло-тен-це! По-ло-тен-це!

— Не кричи, чужеземка…. — Бартолео приподнимается над матрасом, утирая со лба капли пота. Что-то говорит Марии на местном языке, и та сразу выбегает из домика. — Ничего нельзя решить криком, чужеземка.

Нэнси приходится приложить усилия, чтобы успокоиться и помочь Бартолео. Ведь та права.

Здесь — в части мира, отдалённой от привычной цивилизации и родной страны, Нэнси не часто встречала тех, кто относился к ней с пониманием и добротой. Она чужестранка. Белая. Ей не раз пришлось сталкиваться с непониманием, подозрительностью и даже жестокостью. С Нэнси даже дрались, ревнуя к ней своих мужчин. соперничество за собственных мужчин.

Нэнси приехала сюда около полугода назад — по программе помощи и поддержки. И с большим трудом привыкала к местным обычаям, языку и людям. Она чувствовала себя чужой и часто ловила на мысли, что ей стоит уехать обратно. Но на новом месте её удерживала Бартолео. И её беременность.

Бартолео не рассказывала свою историю, по крайней мере — не целиком. Нэнси собирала информацию по крупицам, порой просто наблюдая или даже подглядывая за Бартолео. Та была не похожа на остальных. Хотя и делала всё то же самое, что и другие женщины. Вела хозяйство, ухаживала за стариками и детьми. Но движения её были медленнее, чем у девушек её возраста, а сердце открыто для нового.

— Я хотела сбежать из деревни, от родителей и подобной жизни. Сюда и раньше приезжали добровольцы. С медицинской или гуманитарной помощью. Меня учили языку. Я быстро всё схватывала, я умная и настойчивая. Как-то раз приехал Лео. Мы много времени проводили вместе. Но всё когда-то заканчивается, и он уехал. Мне безумно хотелось к нему. Я была влюблена в его жизнь за пределами этой деревни. Но когда я озвучила подобное в общине, они приняли другое решение…

О дальнейших событиях Бартолео молчала. Нэнси догадалась, что беременность стала итогом того, с чем она не была согласна. Даже если выдали замуж — это всё равно было насилием. Аборт сделать было негде, и Бартолео лишилась шанса на то, чтобы попробовать изменить свою жизнь. Нэнси не давила на подругу, понимая, что та не хочет обсуждать случившееся. Просто была рядом, у спев искренне полюбить эту необычную и сильную девушку. И её пока нерождённого ребёнка тоже. Бартолео разрешала ей класть ладонь себе на живот, и Нэнси обожала моменты, когда ощущала, как малыш пинается изнутри.

— Ты как, Бартолео?

— С радостью бы поменялась с тобой местами. — Она улыбается, хотя Нэнси подозревает, что последнее даётся Бартолео не без труда. — Я отведу тебя в пещеру к Охар Ома, он… Он поможет.

Нэнси мягко улыбается в ответ. Даже в такой момент подруга беспокоится о ней. Нэнси рассказала ей о том, что когда-то тоже была беременна. О потере детей, о словах врачей, что больше никогда не сможет иметь детей. И даже немного о Дирке. Бартолео умела слушать.

— Бартолео, я хочу не сам факт материнства. Мне нужно то, что ушло.

— Или кто… — Мария залетает в хижину с тазом и полотенцем. — Помоги мне, Нэнси. Не уходи, когда придут они. — Бартолео не называет имён, но Нэнси и так догадывается, что речь идёт о старейшинах.

— Хорошо, я никуда не уйду. Ты будешь под защитой.

Через пару часов Нэнси выходит из хижины. Её футболка заляпана кровью, но зато на руках она держит новорожденную девочку.

«Покажи её солнцу. Оно даст ей сил и определит её судьбу». Бартолео сказала это, как только раздался первый крик малышки. Нэнси знала, что это делает один из старейшин, но никто не остановил её, когда она взяла ребёнка на руки.

И теперь, стоя под лучами палящего солнца, Нэнси тихо произносит, глядя на девочку:

— Ну что, малышка, теперь нас трое? Три женщины это сила! Я придумаю, как перетащить вас туда, куда хочет твоя мама. Деньги я найду. — Нэнси помнит, что Салли перевел ей приличную сумму, которой должно было хватить на долгие годы. Но всё это время совесть не позволяла ей потратить хотя бы доллар. — Обещаю.

К хижине приближается грузовик — здесь они редкость. Поэтому Нэнси заносит малышку в хижину, ожидая, что могут явиться и по её душу. В конце концов, не бывает такого места, где нельзя найти человека.

Когда Нэнси выходит обратно, грузовик уже стоит у хижины. На водительском сиденье она видит Марко, который уже не раз привозил продукты и медикаменты. Но обычно он делал это раз в неделю, а с последнего визита прошло всего три дня.

— Марко, что-то случилось? — Нэнси устремляется к двери, не дожидаясь, пока осядет пыль, поднятая грузовиком.

— Нет, всё хорошо. — Марко улыбается. Непохоже, что он обманывает её. — Я привёз тебе помощника. Оказывается, мы с тобой не единственные безумцы, которые решили забраться так далеко.

Нэнси не успевает больше ничего спросить. Из кузова выпрыгивает мужчина. Бросает на землю тяжёлый рюкзак. Нэнси сама готова упасть на красный песок. Потому что ей не кажется — она видит Дирка.

— Приятно с вами познакомиться, меня зовут Хел.

Нэнси смотрит на Дирка и ей кажется, что в этот момент у неё под ногами наконец появляется твердь. Всё как будто становится на свои места.

Они пойдут на гору к Охар Ома. И чудо случится, пусть пока она не до конца в него верит. И у Бартолео с её малышкой тоже всё будет хорошо.

— Могу я остаться с тобой навсегда… В любом уголке мира? — Дирк прижимает её к себе, когда уезжает Марко.

— Можешь.

Нэнси обнимает его в ответ.

Чудо уже случилось.