Но Даше уже успели сказать о том, что есть семья, которая ею интересуется. Мы не могли обмануть ожиданий ребенка. Взрослые в мире Даши и без того были ненадежны. Нам предстояло показать ей обратную сторону, стать людьми, которые не подводят и не нарушают своих обещаний.

Мы решили ехать знакомиться.

До Нового года оставалось еще две недели, и мы надеялись успеть оформить бумаги, чтобы забрать Дашу Большую на новогодние каникулы домой. Документы у нас были свежие, заключение на «гостевой режим» (временная опека) нам обещали выдать быстро. Однако… Попасть в детский дом к Даше Большой в канун Нового года оказалось физически невозможно. Каждый день, каждая минута у ребенка оказались расписаны. Даша выступала в составе танцевального детдомовского ансамбля: спонсоры с подарками шли нескончаемой чередой. И «воткнуть» нас оказалось некуда. Идею встретить вместе Новый год пришлось оставить: уже было ясно, что до тридцать первого декабря мы даже не познакомимся. А потом, как выяснилось, по плану был зимний лагерь, куда уже никак нельзя было не ехать – путевки оплачены. И дату встречи нам назначили только на девятое января.

День знакомства стоит у меня перед глазами до сих пор. Диваны в холле детдома, снующие мимо подростки, с любопытством поглядывающие на нас с Денисом, и мы с Дашей под присмотром воспитательницы. Некоторое время стоим, неловко улыбаемся и смотрим друг на друга. Даша красивая и взрослая не по годам. Густые длинные волосы аккуратно расчесаны. Ресницы накрашены и достают до изящно очерченных бровей. На руках маникюр, я никогда раньше не видела таких длинных ногтей. Взрослая и при этом совсем маленькая, смотрит на нас снизу вверх. Старательно демонстрирует радость, хотя гораздо яснее в ее глазах читается страх. Наконец я догадываюсь протянуть пакетик со скромным подарком – несколько лаков для ногтей и наклейки для них же. Психолог сказала, что Даше это понравится. Она и правда с интересом перебирает содержимое. Мы, наконец, отмораживаемся, и решаем присесть на диван.

Разговаривать сложно, но стараемся, рассказываем каждый о себе. Причем, Даша выступает на равных – как взрослая. Она и выглядит примерно на шестнадцать, не меньше. Наверное, и чувствует себя так же.

– У меня еще старший брат, – она ничего не скрывает, выкладывает все как есть, – он тоже в местах лишения свободы. И дядя. Он уже десять лет сидит. Ну а про маму вы сами знаете.

– Да, – я киваю и от страха меняю тему: – А как у тебя со школой, есть там друзья?

– Есть, – Даша задумчиво кивает, – я же в соседнем доме жила, в ту же школу ходила, когда мы жили с мамой.

– Ясно.

– Только, – спохватывается она, – учиться я не люблю. Чтобы вы не думали. Я вообще с двойки на тройку.

– Это дело поправимое. Ты же раньше отлично училась.

– Нет! – Тут в свою очередь пугается она. – Даже пытаться не буду. Пусть на второй год оставляют, если хотят!

Понятно, что разбирать вопросы школы было пока бессмысленно – какая учеба, если у ребенка ни с кем нет надежных близких отношений – и мы переключились на другие темы. Оказалось, что у Даши много родственников, причем большинство – надо же! – на свободе. Нормальные успешные люди. Отец жив и прекрасно знает о ее существовании, хотя и не вписан в свидетельство о рождении. Но у него другая семья.

Почему никто из родственников не забрал Дашу к себе, когда мама попала в тюрьму, для меня до сих пор самая большая загадка. Поступили бы они иначе, зная, как сильно разрушает личность ребенка жизнь в детском доме? Как безнадежно меняется внутренний мир маленького человека, который не может никому доверять? Даже сейчас, спустя много лет, я все еще ищу и не нахожу ответа на этот вопрос. Очевидно одно: за четыре года в детском доме многое в развитии Даши было упущено. Она даже в росте остановилась, попав в учреждение, – верный показатель неблагополучия. Я уже не говорю об установках, которые дети «цепляют» в детских домах всего за пару месяцев и вживаются в роли иждивенца, неудачника, жертвы и в то же время агрессора. Ничего удивительного: это то, что общество своими действиями и отношением навязывает сиротам. Удастся ли когда-нибудь вывести ребенка из этих ролей? Получится ли хотя бы отчасти восполнить упущенное?

После часового разговора мы договорились, что я приеду за Дашей в следующую пятницу и заберу ее на выходные домой. А там уже будет видно. Если ей понравится у нас, будем забирать на субботы-воскресенья постоянно. Если нет, будем помогать как-то иначе по мере возможностей – приезжать в детский дом, общаться, приглашать на прогулки.

Потом уже, задним числом, мы с Денисом узнали, что пока сами переваривали информацию о брате, дяде и прочих родственниках, Даша прокручивала в голове, сколько раз в день ей придется молиться и как часто нужно ходить в церковь – ей показалось, что Денис похож на батюшку. Сейчас все это превратилось в семейную шутку, а тогда и нам, и ей было не до смеха. Честное слово.

– Что ты думаешь? – спросила я Дениса по дороге домой.

– Нормальный ребенок, – Денис пожал плечами.

– А что мы будем делать, когда ее близкие выйдут из тюрем? И придут к нам?

– Мы им зачем? – он искренне удивился. – Я слабо верю в такой вариант развития событий.

Хорошо, хоть он сохранял здравый смысл. После появления в семье Даши Маленькой у меня было устойчивое чувство, что мы все за Денисом как за каменной стеной. В любой ситуации он нас защитит.

– А я вот боюсь, – призналась мужу.

– Мы придумаем, как тебя успокоить, – игриво пообещал супруг.

– Это меняет дело, – я улыбнулась.

И все равно было сложно не тревожиться и не думать о будущем. Меня беспокоила безопасность собственной семьи. Но это, как ни странно, было единственным большим опасением. После личного знакомства с Дашей Большой мне казалось, у нас все довольно просто получится. Она была симпатична мне с первого взгляда, еще со знакомства по видеоролику. Ребенок сохранный, привязанность к маме есть, как и большой опыт жизни в семье. Я не сомневалась, что с таким ребенком будет гораздо легче, чем, к примеру, с подростком-отказником. Полюблю ее быстро и трепетно. Тем более, речь только о гостях, это не так сложно.

А потом выйдет мама Даши, заберет ее домой, и мы будем только помогать. С образованием, с решением важных проблем, с другими вещами.

Эх! Наивная чукотская девочка.

Любые ожидания наносят вред отношениям. Лишние страхи, прорастающие из стереотипов, мешают доверию. Чрезмерные надежды на взаимные чувства усиливают напряжение. Желательно не погружаться в ожидания – как хорошие, так и плохие. Приемным родителям стоит наращивать гибкость и ресурс, чтобы адекватно действовать в любой сложной ситуации. Очевидно, их будет множество.

Даша, домой!

Через неделю после первой встречи я ехала в детский дом за Дашей, чтобы привезти ее к нам домой на выходные. Решила в тот день, что не стану брать машину. Во-первых, пробки из-за снегопада могли растянуться часа на четыре в один конец, а во-вторых, честно говоря, не хотелось, чтобы с первого дня Даша подумала, будто наша семья привыкла жить в роскоши. Это никогда не имело ничего общего с реальностью: ни когда я зарабатывала серьезные деньги, ни сейчас, когда Денис полностью содержит семью. Я большой противник бездумного потребления – мы спокойно ездим на метро, скромно одеваемся, готовим дома – но машина и таунхаус вполне могли натолкнуть ребенка, который жил в совершенно другой реальности, на подобные мысли. И дальше – восприятие нашей семьи как источника материальных благ, а не опоры в жизни.