— Бриллиантовое ожерелье за один поцелуй. Неужели это такая плохая сделка?

Ее щеки вспыхнули.

— Я ценю твою щедрость. Но напрасно ты думаешь, что можешь купить мои милости. Я не твоя любовница, Гарри.

— Конечно. Ведь любовница в благодарность за такое ожерелье охотно легла бы в постель, предлагая мне все, что я пожелаю.

— Я никогда не отказывала тебе в супружеских правах, — сказала Поппи. — Если хочешь, я прямо сейчас лягу в постель и сделаю все, что ты пожелаешь. Но не потому, что ты подарил мне ожерелье, как будто это часть сделки.

Гарри устремил на нее гневный взгляд.

— Вид тебя, распростертой на постели, как мученица на жертвенном алтаре, совсем не то, что я имел в виду.

— Тебе недостаточно, что я готова подчиниться? — поинтересовалась Поппи, начиная сердиться. — С какой стати я должна стремиться лечь с тобой в постель, если ты не тот муж, которого я хотела?

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Поппи пожалела о сказанном. Но было слишком поздно. Взгляд Гарри заледенел. Его рот приоткрылся, и Поппи приготовилась выслушать неприятную тираду. Но он повернулся и вышел из комнаты.

Подчиниться. Это слово, как оса, крутилось в голове Гарри и жалило.

Подчиниться ему… словно он какая-то омерзительная жаба, когда самые красивые женщины в Лондоне добивались его внимания. Чувственные, умелые, с ловкими ртами и руками, жаждущие удовлетворить его самые экзотические желания. Ему стоит только поманить, и любая явится хоть сейчас.

Когда его гнев достаточно улегся, чтобы он мог владеть собой, Гарри вернулся в спальню Поппи и сообщил ей, что пора спускаться к ужину. Она бросила на него настороженный взгляд и, казалось, хотела что-то сказать, но передумала.

«Ты не тот муж, которого я хотела».

И никогда не будет. Никакие хитрости и уловки не изменят этого факта.

Но он не намерен сдаваться. По закону Поппи принадлежит ему, и, видит Бог, на его стороне деньги. А об остальном позаботится время.

Обед имел огромный успех. Каждый раз, когда Гарри смотрел на другой конец длинного стола, он видел, что Поппи великолепно справляется. Она улыбалась, принимая участие в разговоре, и явно очаровала своих собеседников. Все произошло именно так, как Гарри и рассчитывал. Те самые качества, которые считались недостатками у незамужней девушки, вызывали восхищение в замужней женщине. Острые замечания Поппи и удовольствие, которое она получала от оживленной дискуссии, делали ее куда более интересной, чем кроткая светская барышня с потупленными глазками.

В фиолетовом платье, со сверкающим ожерельем на стройной шее и пламенеющими волосами, она была ослепительна, Природа щедро одарила ее красотой. Но именно улыбка делала Поппи неотразимой, теплая и сияющая, она согревала душу.

Жаль, что она не улыбается так ему. Хотя вначале улыбалась. Должно же быть что-то, что заставит ее снова проникнуться к нему симпатией. У всех есть слабости.

А пока Гарри ничего не оставалось, кроме как следить украдкой за своей прелестной и далекой женой, упиваясь улыбками, которые она дарила другим.

На следующее утро Гарри проснулся в обычное время. Он умылся, оделся и сел завтракать с газетой, поглядывая на дверь Поппи. Но ее не было видно. Он решил, что она еще спит, потому что они поздно легли накануне.

— Не будите миссис Ратледж, — велел он горничной. — Пусть отдохнет.

— Слушаюсь, сэр.

Гарри позавтракал в одиночестве, пытаясь сосредоточиться на газете, но его взгляд притягивало как магнитом к закрытой двери Поппи.

Он привык видеть ее по утрам. Ему нравилось начинать день в ее обществе. Но вчера вечером он вел себя по меньшей мере грубо, подарив ей ожерелье и потребовав благодарности. Ему следовало быть умнее.

Все дело в том, что он чертовски ее хочет. К тому же он привык все делать по-своему, особенно когда это касается женщин. Что ж, ему не повредит, решил Гарри, если он научится считаться с чувствами других.

Особенно если это поможет добиться того, что он хочет.

Получив от Джейка Валентайна отчеты управляющих, Гарри отправился вместе с ним в подвал отеля, чтобы оценить ущерб от потопа, вызванного неисправностью канализации.

— Нам понадобится инженерная оценка, — сказал он. — И мне нужен список испорченного имущества.

— Да, сэр, — отозвался Джейк. — К сожалению, в затопленных помещениях хранились скатанные турецкие ковры, но, возможно, их удастся…

— Мистер Ратледж! — Взволнованная горничная сбежала с лестницы и кинулась к ним. Она так запыхалась, что едва могла говорить. — Миссис Пенниуистл велела… позвать вас, потому что… миссис Ратледж…

Гарри бросил на девушку острый взгляд.

— Что случилось?

— Она пострадала, сэр… упала…

Его пронзила тревога.

— Где она?

— В ваших апартаментах, сэр.

— Пошлите за доктором, — велел Гарри Джейку, бросившись к лестнице, и устремился вверх, перескакивая через две ступеньки. К тому времени, когда он добрался до своих апартаментов, его охватила паника, и он попытался подавить ее, чтобы ясно мыслить. Растолкав столпившихся у двери горничных, он пробился в гостиную.

— Поппи?

Из ванной донесся голос миссис Пенниуистл:

— Мы здесь, мистер Ратледж.

В несколько шагов Гарри достиг ванной, и его желудок сжался при виде Поппи, которая полулежала на полу, поддерживаемая крепкими руками экономки. Скромности ради она была прикрыта полотенцем, но ее руки и ноги оставались обнаженными, контрастируя своей хрупкой беззащитностью с серыми плитками пола.

Гарри опустился на корточки рядом с ней.

— Что случилось, Поппи?

— Извини, — произнесла она с виноватым видом, морщась от боли и стыда. — Это так глупо. Я поскользнулась, когда вылезала из ванны.

— Слава Богу, что горничная зашла за посудой после завтрака, — сказала миссис Пенниуистл, — и услышала крик миссис Ратледж.

— Со мной все в порядке, — сказала Поппи. — Я всего лишь растянула лодыжку. — Она бросила на экономку укоряющий взгляд. — Я в состоянии подняться, но миссис Пенниуистл не позволяет.

— Я боялась трогать ее с места, — объяснила экономка.

— Вы правильно поступили, — отозвался Гарри, обследуя ногу Поппи. Лодыжка покраснела и начала опухать. Даже легкого прикосновения его пальцев было достаточно, чтобы она вздрогнула и резко втянула в грудь воздух.

— Не думаю, что мне нужен врач, — сказала Поппи. — Если ты просто перебинтуешь…

— Не спорь, — сказал Гарри с мрачной озабоченностью. Взглянув на лицо Поппи, он увидел, что она на грани слез, и, протянув руку, ласково погладил ее по щеке костяшками пальцев. Ее кожа была прохладной и гладкой. На нижней губе виднелась красная отметина, где она, должно быть, прикусила ее.