статистику небезопасного секса среди школьников, в качестве специи анекдот «Аист приносит детей потому, что Аист их делает» (все смеются, англий­ский юмор), кто-то прояснел, посерьезел, выступил с содокладом — «Office romances never work» — устарелое правило («Служебные романы до добра не доводят») — хотя (парламентская приостановка) здесь торчат уши (если, конечно, уши) возможного harassment (секретарша, к примеру, склонилась, чтоб подхватить слетающий на пол отчет и…; или, к примеру, шеф, нависая над секретаршей, делает вид, что инспектирует соответствие документа официальному стилю, а сам глазами лезет туда, куда от рождения лезут все, — не глазами — губчонками), но да не станем фундаменталистами сексизма (Джеффа поддержала стена, персона не отступала, нимфа Грейс, казалось, была далеко — ее увлек, о боги земные, сам Землеройка — наконец-то я признал его, ведь среди землеройкиных заслуг была рецензия на мое бессмертное — просто я не всег­да совмещаю лицо и заслуги, впрочем, и он, тогда в ночи у Истры, не совместил), да, не станем, ведь общее дело сближает (старина Маркс? характерно, он лондонец), значит, оffice romances — драйвер успеха. Но Грейс была ближе, чем думали. Она спасла Джеффа (маленькая улыбка, решительный жест, персону перекинули к Землеройке, не ведаю, благодарил ли) и, вероятно, по инерции, испытав удовольствие добрых дел, Грейс, обсмотрев нас с тобой, произнесла «joint project». В том смысле, что нам необходим joint project (совместный проект), а то какие-то грустные. Как было у них с Джеффом (а Джефф не из тех, кто локтем обрабатывает свою возлюбленную половину, даже если половина — слоненок в посудной лавке, потому Джефф рассылал улыбки, просчитывая вариант, уж я его знаю, с загадками славянской души — все-таки Грейс в России впервые).

27.

К слову, Джефф был в восторге от «Портретов поколения». Идея европей­ского масштаба, для начала в Англии замесить такой же плам-пудинг (близилось Рождество). У присыпчатой блондинки в кармане половина лондонской прессы (не в кармане, — редактировал Пташинский, — в бикини! Джеффу по душе скифская смелость плюс планетарная эрудиция — первая симпатюлька в бикини на мозаике Villa Romana del Casale, Сицилия, 400 год до Р.Х.). Но у кого копирайт? — допытывался Джефф, жертва неподкупного судопроизводства, — у Пейцвера? Что-что, но доверия Пейцвер не внушал (хотя сменил гардероб — шелковые рубашки, крокодиловые штиблеты — и готовился вживить волосяные луковицы в череп — телезрительницы не жалуют плешивцев). А если (Джефф робок, что не отменяет настойчивости) тему развить? «Мосты поколений»? (Пропустим сагу о подвесной тропе в Тхань-мань, которая, лопнув, едва не лишила европейское искусствоведение знатока Востока, а Грейс будущего счастья). «Поколение вечных детей»? (вклад присыпчатой, смотрела на Джеффа и вашего покорного слугу, как на тарелку с frutti di mare). «А ‘азве ‘ебенку не п’едстоит стать ‘одителем? У меня напиме’ четве’о и двое п’иемных. Я бы п’едложил заост’ить: “Пе’спективы ст’аны — в ‘уках поколения”» — Джефф был счастлив, что в «мозговом шту’ме» принимает участие журналист, тот самый, хотя наскок того самого на меня озадачил (о, британская благовоспитанность) — «Из-за вас, маэст’о, общество стагни’ует. По гамбу’гскому счету, вы п’ислуживаете ‘ежиму. ‘ежим заинте’есован, чтобы п’иличные люди не вы’ажали п’отест. Позволяют ‘езвиться и ‘жут над вами. Ка’манная свобода — их это уст’аивает. П’и’ученная культу’а — они поднато’ели в д’ессу’е с т’идцатых. Смот’ите, гово’ят цивилизованному ми’у, культу’а не п’отив ‘ежима! И п’едъявляют вас. Почему вы до сих по’ не со’вали маски? Вы не п’и должности, ка’е’а не пост’адает. Так т’удно п’едположить, что когда ‘ежим падет, к вам не будет дове’ия? С д’угой сто’оны, тоже “По’т’ет поколения”…»

Я заметил, что он преувеличивает мой вес в обществе, да, кое-что, пожалуй, маракую в искусстве (благодарю — он налил мне рюмашку), но… Он перебил: «Не п’отивно изоб’ажать ю’одивого? Вы — символ по’ядочного человека. Эталон ‘оссийской интеллигенции. Вы могли бы стать минист’ом культу’ы в новой ‘оссии! (Быстрый шепот Грейс: “Вау! твой друг отказывается стать министром?!”) Вам ‘азве не кажется случайной г’язная исто’ия, кото’ую на вас п’ивешивают? Не п’едполагали, что это инспе’и’овано?» Грейс (вот умница) подняла тост за «новую Россию» (неплохое получилось бы эссе «Сколько раз Россию видели “новой”», делиться идеей не стал), «за славянский характер», «за героиче­ских русских джентльменов». Присыпчатая (возрастной тремор?) не удержала рюмку (на счастье? — именно, отечественное поверье — второй год в Moscow, не слышала — удивительно, хотя не без фатализма). «А что за история?» — деликатно дохнул Джефф. Чепуха (виртуозная небрежность ладони), бабья сплетня. Грейс, однако, верна лейтмотиву, даже когда наливают: ведь что такое «Порт­рет поколения»? Не только звезды, интеллектуалы, спортивные короли (еще не хватало, молчу), воротилы финансов, нефтяные магнаты, но и совсем простые люди (хм, любопытно), вроде пабликэна из паба напротив — правда, Джефф? — он всегда рад узнать что-то о японском, о китайском искусстве, а Индонезию просто полюбил — так и сказал — «Парень, я полюбил Индонезию благодаря тебе, парень, ты открываешь континенты» — и, конечно, всегда первый предложит партию в кикер. Но все же не будем отметать сильных мира (браво, Грейс! смекаю, к чему интермедия с пабликэном), Serge (дипломатично тронув за колено того самого — викторианские нравы в прошлом) не вполне прав, хотя мне импонирует его радикальность — это рыцарственно, но не забывайте (Грейс профессиональный куратор), что политика — диалог, и культура — диалог (Serge, точно знаю, глядя на Грейс, помышляет о более древнем, чем политика, и более приятном, о да), Victor Felixovich for example ценит Mikhail Vrubel (браво, Грейс, браво, кружным путем ты наводишь понтоны к Шницелю — прознала, что Кудрявцевы накоротке — лондонское гнездышко Грейс и Джеффа на птичьих правах, а вера в русскую щедрость не знает Фомы Неверующего, но со Шницелем будет трудненько, он равнодушен к Vrubel, Tchaikovsky, ориентали­стике, если, конечно, речь не о трубопроводах — я, разумеется, не афиширую, что втюхал ему Ци Байши, но негоция разовая, иначе мы давно основали бы компанию арт-дилеров «Джефф, Грейс & Имярек», он без ума лишь от породи­стых лошадей, причем четвероногих, увы, не двуногих).

Все же я прихватил Джеффа и Грейс на Истру, без обещаний (неизвестно, заглянет ли Шницель к камельку), побродим по дому (галерея слабенькая — Кудрявцев демонстративно не прибегает к моим консультациям, я, со своей стороны, святочно радуюсь каждому приобретению и корю за неизданный каталог — для своих, а все же светильник миру — Лена, добрячка, иной раз не устоит перед мурой, но «Водяная мельница» Юрия