себе знать и мужчину понемногу начало затягивать в сон. Конечности становились ватными, а мысли путались, создавая необычные образы и видения.

Внезапно шум воды прекратился, сменившись тихим шорохом песка. По коже проскользнуло теплое касание ветра, и торговец открыл глаза. Перед ним распростерлась необъятная гладь пустыни: безлюдная и дикая. Мужчина осмотрелся, блуждая взглядом по барханам, но ничего кроме белого песка и голубого неба так и не увидел, и просто пошел вперед. Эзоп шел по интуиции, шел куда вели его глаза, и через несколько сотен метров снова остановился, забравшись на высокий бархан. Он снова окинул взглядом пустошь и, ничего не заметив, присел на горячий песок. Правда тут же подскочил вновь — прямо под его ногами шли вдаль человеческие следы, и заметил он их только сейчас. Не раздумывая ни секунды, Эзоп пошел в их направлении.

Прошагав с пару часов, торговец остановился: далеко, в нескольких километрах от него, виднелся красивый город с высокими башнями. Над его стенами возвышались раскидистые кроны деревьев, и даже на таком расстоянии чувствовались запах цветов и прохлада. Сейчас он казался миражом, но мискарец точно знал — он настоящий.

Оправившись от удивления, Эзоп заметил темный силует в пятидесяти метрах от себя. Это был мужчина в черном плаще, стоящий к нему спиной и тоже всматривающийся в очертания города. Следы, по которым шел торговец, вели именно к нему.

Глава 20

Эзоп проснулся от сильного кашля, который сотрясал все нутро и вызывал безумную боль. Казалось, что на теле больше не осталось живых мест — все ныло и жгло. К тому же, мискарец испытывал странные ощущения в правом плече, за время сна оно затекло и сильно опухло.

Торговец потрогал лоб Эйрика — он был, на удивление, холодным. Эзоп облегченно выдохнул.

— Хоть бы все прошло, — тихо прошептал он.

Ночь выдалась нелегкая: оба сильно замерзли и потому проспали в обнимку. Порой Эйрика посещали кошмары, от чего он дергался и, бывало даже, кричал.

Солнце еще не вышло, торговец окинул взглядом небо: далеко за деревьями только показывались его первые лучи. Сейчас почему-то рассвет казался по-особенному красивым. Находясь в воде, торговец мечтал увидеть его и мельком молился за то, чтобы это сделал и Эйрик.

Эзоп уже давно не верил в Бога — он разочаровался в нем. Когда умер его сын, он проклинал все высшие силы, а вскоре и вовсе понял, что его нет. В тот момент отец потерял все: в том числе и способность верить.

Но в свете последних событий вера вернулась к торговцу. Он не успел дочитать "Экзодевент", не принял учение Ао, но верный путь и так был ему понятен. Мужчина доверился Богу, кем бы он не был. Он видел его вчера, когда тот не дал ему утонуть, видел во сне, когда тот указал ему путь, видел во всем: в пении птиц, в прохладном ветре и в свете солнца.

Сны с участием незнакомца в темном плаще стали теперь не редкостью. Они являлись торговцу раз в какое-то время вот уже несколько месяцев. Сначала мужчина пугался их, но теперь он ощущал здесь присутствие чего-то божественного и был уверен, что скрывавшийся под накидкой — сам Ао, великий и единственный Бог. А кто еще это мог быть? Ао наблюдает за ним и всячески помогает. В подобных обстоятельствах шансы на выживание равны нулю, но Эзоп все еще дышит, и, что самое главное, дышит Эйрик. Слишком много совпадений для банального везения. Ао вел Эзопа с самой пустыни, указывая путь и давая ответы на многие вопросы. Хотя нет, Эзоп знал Ао гораздо раньше. Теперь торговец начинал вспоминать. Подобные сновидения являлись ему еще с юношества. Только тогда Ао выглядел совсем иначе. Он появлялся в различных образах, по типу умерших родственников, мифических существ, или же был чем-то необозримым, неосязаемым, незаметным для людского сознания. Но даже тогда Эзоп чувствовал его присутствие, хотя и не понимал этого до конца. Тогда мискарец считал его даром предвидения или же каким-то божком из очередной понравившейся религии. Но теперь… Теперь, когда Эзоп уверовал, он может видеть. Получается, Ао вел мискарца всю его жизнь.

Покупка Эзкодевента стала решающим событием. Именно из-за нее торговец снова обрел веру и познал истинный путь. Значит все это было не просто так, ровно, как и появление мальчишки. Торговец любил Эйрика всем сердцем и действительно привязался к нему, но дело было не только в этом. Эзоп видел в мальчике своего сына, и теперь он не казался ему наказанием. Наоборот, узрел в нем дар, милостиво предоставленный Ао, второй шанс, который отец не может и не должен упустить. Эзоп стал свидетелем настоящей реинкарнации, а значит, она и правда существует. Значит, нет рая и ада, а есть этот мир, в который каждый приходит и уходит, отбывает наказание и получает прощение. И торговец прекрасно знал, как ему получить свое.

Внезапно в памяти Эзопа всплыл разговор с Лиамом. "Так что же это был за человек?" — задал себе резонный вопрос торговец. — "Почему он с ювелирной точностью смог предсказать появление жандармов? И, самое главное: что было, если бы я послушал его?"

Все эти вопросы засели в голове у торговца, обрекая мозг на мучительные страдания. “С другой стороны, кто он такой, чтобы перечить Богу?” — логично заметил мискарец. — “Кем бы он ни был, он всего лишь человек — не ему меня судить. Я свое отвоевал и больше в эти игры не играю. Да и Эйрик натерпелся — хватит с него. Нечего ему делать в Аодае.”

Эзоп с силой шлепнул себя по щеке и обхватил лицо руками.

— Как я мог усомниться в тебе, Ао. Как же я глуп, — тихо прошептал он. — Я больше не подведу.

Свои же доводы оказались сильнее гнетущих навязчивых мыслей, и торговец успокоился. В душе снова царило умиротворение, теперь даже озноб и раны не могли его потревожить. Эзоп как полоумный уставился на небо, будто высматривая там кого-то, расплывшись в блаженной улыбке.

Эйрик протер глаза и смачно потянулся, оправляясь ото сна.

— Доброе утро, — произнес торговец, убирая руку с плеча мальчика.

— Доброе утро! Сколько сейчас время?

— Кто знает. Извини, часов с собой нет, но, думаю, не больше десяти.

— Долго же мы проспали.

— Неудивительно, после вчерашнего. Как ты себя чувствуешь? Тебе не холодно? — заботливо спросил Эзоп

— Холодно, но не так, как вчера.

— Еще бы, вчера ты весь горел.

— А сейчас?

— А сейчас просто тлеешь, — Эзоп