Хранители и послушники выглядели сверху светлыми вспышками. Музыка по-прежнему доносилась до ушей Уилла, но казалась далёкой, как и смех, и случайные слова, которые не удавалось различить. Воздух был холодным. Только серо-голубоватые лучи луны освещали балкон. Юноша глубоко вздохнул.

Близилась битва, и все эти люди будут сражаться против тьмы. Они относились к своему долгу крайне серьёзно. Карвер всю жизнь готовился к испытанию и на глазах у всех обитателей Чертога преодолевал мучительную агонию, чтобы доказать умение сопротивляться тьме. Остальные послушники жаждали последовать его примеру, прекрасно зная, что Хранители редко доживают до старости, но всё же готовые сложить головы в этой борьбе. Все понимали, что стоит на кону и с чем придётся столкнуться: с Тёмным Королём, который собирался вернуть ужасы прошлого, воплотив их в настоящем.

Чувствуя вес висевшего на шее медальона Госпожи, Уилл протянул руку и сжал его в ладони, вспоминая Мэтью, который погиб, передав этот амулет. «Ты должен пойти к Хранителям», – сказал старый слуга мамы так, словно верил, что в этом и была судьба Уилла.

– Ты не празднуешь с остальными, – раздался за спиной голос Старейшины.

Она пришла, чтобы просто побыть рядом с учеником в знак поддержки – тихо поднялась по лестнице на балкон и остановилась рядом с Уиллом, вместе с ним глядя на празднество внизу. До них донёсся отдалённый смех. Чуть в стороне Карвер тихо беседовал со своей сестрой по оружию. На шее новоиспечённого Хранителя красовался венок из белых цветов. Уилл крепче сжал медальон и горько проронил:

– Это мама должна быть здесь. Не я.

Перед глазами стояли воспоминания прошлого. Это Элеоноре Кемпен предназначалось носить этот медальон. Она должна была прийти в Чертог. Она должна была увидеть все здешние чудеса. Она должна была пересечь врата под ярким светом Неугасимой Звезды и почувствовать, что теперь наконец оказалась в безопасности.

– Ты не веришь, что тебе под силу сразиться с Тьмой, – после долгой паузы произнесла Старейшина, её взгляд был мягким и спокойным. – И возможно, тебе уже встречались люди, которые вселили подобные убеждения, – когда она посмотрела в глаза ученику, то показалось, что она зрит прямо в душу. – Но я верю в тебя. – Он так хотел, чтобы это было правдой. Хотел кому-то всё рассказать, чтобы избавиться от бремени. – В каждом из нас живёт герой, – продолжила Старейшина, не получив ответ. – Почему же ты считаешь, что в тебе – нет?

Её взгляд лучился добротой, которая достигала самого сердца, стянутого тугим узлом со времён Боухилла – болезненного, твёрдого, как камень.

– Моя мать… – произнёс юноша идущие из самой глубины души слова, но запнулся и не сумел поведать свой секрет, не сумел открыть дверь, за которой таились эти последние мгновения. «Дай мне слово, Уилл…»

– Твоя мать предпочла бежать, а не сражаться, – сказала Старейшина.

– Она помогла мне выжить.

До самого конца. По ладони змеился шрам – шрам, который пересекал не только руку Уилла, но и его сердце.

– Мир меняется благодаря нашему выбору.

«Её, твоему, моему… – он подумал о Госпоже и её взгляде в зеркале. Она вырезала послание на металле медальона. – Даже их выбору, в прошлом, сквозь время…»

Тёмный Король любил Госпожу, и возможно, она тоже любила его. Но знала, что надлежит сделать, поэтому убила его там, на берегу Средиземного моря. Теперь Саймон пытался вернуть к жизни древнего правителя, а Уиллу было предначертано остановить его. Хранители рассчитывали на потомка Госпожи.

Он встретился взглядом со Старейшиной, больше всего желая быть тем, кто отражался в её глазах.

– Когда тот миг настанет, как я узнаю, что мне делать?

– Ты сделаешь свой выбор, как сделала его Элеонора, – сказала наставница.

Уилл помнил, какое решение приняла его мать. Помнил, во что она верила в свои последние мгновения. Он сжал руку в кулак так, что пальцы касались шрама на ладони.

– А какой выбор сделали бы вы? – спросил юноша.

Старейшина чуть улыбнулась и ответила:

– Я решила верить в тебя.

– Там что-то происходит. – С этими словами Уилла разбудила Вайолет, встряхнув его за плечи, после чего вытащила из постели и подтолкнула к окну наполовину проснувшегося приятеля.

Девушка была права – что-то происходило. Из комнаты Уилл видел во дворе и на стенах Хранителей, собравшихся в темноте, без факелов. На миг показалось, что среди них был и Янник, Верховный Адепт.

– Пойдём, разузнаем, что там такое, – Вайолет сунула другу тунику послушника.

Коридоры были безлюдны – стояла глухая ночь. Выйдя наружу, ребята спрятались в темноте за телегой, присев на корточки. Уилл заметил Верховного Адепта Янника в длинной синей мантии, а рядом – хрупкую фигуру Старейшины в белом плаще. Здесь же собрались ещё шесть Хранителей, включая командира Леду. Все взгляды были прикованы к вратам.

Белые лошади и их одетые в белое всадники возникли в арке, словно смутное видение. «Тайная вылазка», – подумал Уилл. Он и раньше видел, как Хранители возвращались со своих миссий, но никогда – под покровом ночи. Да ещё и главы ордена ждали в темноте, без факелов прибытия отряда. Среди двух десятков лошадей только пять несли всадников. Те были тяжело ранены: двое полулежали в седлах, а трое едва удерживались прямо. Остальные скакуны везли притороченные серые мешки, по форме совсем не похожие на простые седельные сумки.

Фаджр поспешила вперёд, поддержала Джастиса, когда тот тяжело соскользнул с коня, явно испытывая боль, и поднесла к губам раненого флягу, наполненную водой Оридеса. Другие так же помогали вернувшимся Хранителям, доспехи которых покрывала кровь. Уилл посмотрел на лошадей без всадников и с ужасом понял, что они везли.

Эти серые мешки были завёрнутыми в холщовую ткань телами.

– Маркус? – глухо спросил Янник, и Джастис покачал головой.

Впервые он выглядел абсолютно отчаявшимся.

– Стало быть, ты вернулся без него, – прозвенел чей-то голос. Уилл обернулся и увидел на ведущих в Чертог ступенях Киприана. Должно быть, он проснулся и пришёл посмотреть, что случилось. Но в отличие от ребят не таился, а ворвался во двор с таким видом, будто бросал вызов Джастису. – Ты вернулся без него. Снова.

– Киприан, – Янник выступил вперёд. – Сейчас не время.

– Но ты, конечно же, выжил. У тебя хорошо получается выживать, тогда как моего брата бросили…

– Я сказал, довольно, Киприан… – начал было Верховный Адепт.

– Нет, – возразил Джастис, распрямляясь и чуть отстраняясь от Леды, которая поддерживала его. – Он тоже должен услышать. – Его белоснежное сюрко пропиталось кровью. Другие Хранители уже спешились. Кто-то тяжело опирался на плечи тех, кто встретил их в Чертоге. Чьими-то ранами уже занимались целители. – Мы обнаружили конвой, сопровождавший Маркуса, – сказал Джастис, пристально глядя на Киприана. – Именно в том месте, где мы и предполагали, согласно полученным сведениям. Но это оказалось ловушкой, приманкой. Там был не Маркус, а Джеймс.