Это чтоб рот свой на младшую княжну Ордмера не открывала!

А заодно снадобье моё проглотила…

Жуть его в самом деле проглотила. Сперва стёклышко на её зубищах хрустнуло, потом старушечье лицо извело судорогой, чёрные змеи перестали шипеть и задёргались в разные стороны. Метались в предсмертном приступе они недолго. Немного погодя поникли, а хватка на моём горле ослабла, и я наконец, смогла вынырнуть, жадно хватая воздух.

Я-то вынырнула, а вот жуть мордашкой своей кровожадненькой в воду рядышком со мной рухнула. Да так и не всплыла. Впрочем, как она там себя чувствует и не намерена ли восстать обратно, отследить никакой возможности не осталось.

Вокруг царил настоящий хаос!

Жути всё прибавлялись и прибавлялись. Их собралось уже несколько десятков. Но пребывали не только они. То тут то там летали чёрные стрелы, выпускаемые воинами в знакомых тёмных мундирах. Стрелы не сражали их наповал, но заметно замедляли. А вот искривлённые сабли в руках мужчин рассекали плоть беззвучно, безжалостно, не оставляя и шанса на спасение.

И всё равно преимущество оставалось не на стороне моего возможного спасения. Чем больше появлялось жутей, тем сложнее эрранцам становилось нападать, отбиваться. Их я насчитала всего двенадцать. Треть из них, к тому времени, как я оценила ситуацию, уже оказалась мертва.

Относительно радовало лишь то, что пока оставшиеся мужчины живы, меня больше жути не трогали. Банально не до того им стало.

— Давай, княжна, уходим отсюда, пока есть возможность, — оказалась рядом со мной мавка, тронув за локоть.

Мы обе и так до сих пор стояли в воде. Захоти она, и так бы на дно меня утащила, поэтому за предложение я ей благодарно улыбнулась. Но принимать его не стала.

— Не могу, — повинилась ей в ответ. — Да ты и сама должна понимать, что моё дальнейшее бегство — равнозначно гибели многих. Дракон не отпустит просто так. И найдёт где угодно, — помолчала немного, а после добавила уже наставительным тоном, стараясь не выдавать проскальзывающую дрожь в голосе: — А вот тебе точно пора возвращаться. Не забудь передать моему отцу, что я сказала, ладно? И прабабку мою найди. Спроси у неё, почему именно я — вода и есть ли другие.

— Ты — вода? — непонимающе переспросила Йоана.

И тут же взвизгнула, оттолкнув меня в сторону, уронив нас обеих в середину ручья, когда мимо пронеслось сразу несколько стрел.

Должно быть, я порезалась об острые камни при падении, потому как бок словно обожгло острой болью. Но мой сдавленный крик никто не услышал. Зато я вдоволь нахлебалась воды.

Или же всё вышло не совсем так, как я восприняла…

Оглушающий драконий рёв заглушил всё и всех, даже гулкие частые удары моего сердца. Оно почти и вовсе остановилось, когда столп иссиня-алого пламени охватил деревья, кусты, выжег траву и расплавил даже береговую гальку, а крылатая тень затмила собою небо. Больше никто не стрелял, не сражался с жуткими монстрами в обманчиво-женском обличье. Да и те тоже больше не нападали на людей. Теперь к воде бросились все.

Как говорится, общее несчастье и не таких объединяет!

Вот только Великий князь Эррана оказался быстрее…

Словно весь ручей превратился в одну сплошную волну, окатив меня с головой. Крылатый ящер приземлился аккурат между ними и мной, придавив собой сразу нескольких. Новый поток сокрушительного пламени смёл сразу половину из оставшихся. И если воины почти сразу бросились от ручья в сторону, то обладательницы змей вместо волос, как одна ринулись на дракона.

Округу наполнил премерзкий визг.

Вновь взметнулось беспощадное пламя…

— Ты всё поняла? — вцепилась я тем временем в мавку.

Девушка болезненно скривилась. И покидать меня не спешила. Сперва сжала мои ладони, после и вовсе крепко обняла.

— Если есть источник, я всегда приду, помогу, ты только позови. Одной твоей капли крови достаточно, — прошептала она скороговоркой.

Как порывисто обняла, так же резко отшатнулась, уходя под воду.

И очень вовремя она это сделала.

Я только краем глаза успела отметить, как сбоку метнулась одна из оставшейся в живых жутей, выпустив свои длинные когти. Но они так и не дотянулись до меня. Превратились в пепел, вместе с их обладательницей, пока вода в ручье окончательно исчезала, банально испаряясь в огненном потоке драконьей ярости. А то, что Великий князь Эррана пребывал именно в полнейшей ярости, — даже сомнению не подлежало. В наступившей, вместе с уничтожением последней опасности, тишине это ощущалось слишком явно.

Сапфировый взор смотрел злобно, буквально с ненавистью. И с каждым пройденным мгновением темнел, пропитывался лютой жестокостью. Настолько безоговорочной и бескрайней, что её отголоски заполонили собой мой разум, вынуждая сердце сжиматься в порыве отчаяния, а я не сразу осознала, что очертания дракона менялись, становились меньше и плыли, приобретали совершенно иной облик… Облик Сарпа Эрран Сагитари.

Сумрачный взор переполняла безжалостная буря. Мужчина приближался медленно. И у меня оставалось достаточно времени, дабы подняться с колен, развернуться, умчаться без оглядки, поддавшись элементарному инстинкту, что сейчас истошно вопил внутри меня: “Беги!”. Но я не шевелилась. Не дышала вовсе. Будто приворожённая, разглядывала пересекающие обнажённые плечи огненные вены, что горели, подобно полуденному солнцу. И не перестала смотреть даже после того, как их скрыл сам собой сплетающийся на драконе в человеческом облике чёрный мундир.

Сарп Эрран Сагитари остановился совсем близко. Довольно грубо обхватил пальцами за подбородок и потянул вверх, вынуждая меня подняться с колен, запрокинуть голову… и утонуть в том безграничном гневе, что пропитывал его, заставлял чувствовать себя ещё более жалкой, нежели прежде.

— Ты сбежала, — мрачно постановил Великий князь Эррана.

Поскольку технически всё было не совсем так, но и сдавать мавку я тоже не собиралась, то промолчала. Об этом.

— Вы… — выдавила из себя. — Вы…

Должно быть стоило изъясняться куда более внятнее, поскольку меня никто не услышал. Но внятнее никак не получалось. В горле пересохло, каждый звук давался с превеликим трудом, да и вообще подозрительная слабость во всём организме наступила. Того и гляди, в обморок грохнусь… Жаль, этот несомненно нужный сейчас момент, всё никак не наступал.

— Сбежала. И скрылась, — произнёс он всё также мрачно.

Чужие пальцы сжались на моём лице крепче. Другая ладонь вцепилась в затылок и бесцеремонно дёрнула на себя, сталкивая лоб в лоб склонившегося надо мной мужчины. Он шумно и тяжело дышал, а пылающая в его глазах ненависть, смешанная со злостью, разгорались лишь ещё ярче, постепенно превращаясь в настоящее пламя. Столь же тёмное, сколь и опасное, сулящее неминуемую расправу.