— Скажи, кого ты подложила ко мне в постель?! Что за рыжая бестия? — допытывался министр.

Как он умудрился сделать так, что я плевалась от возмущения? Кошмар какой!

— Но в чем дело? Ты же умер в полном зале гостей? — ведьма обвела взглядом помещение, остановившись на месте, где провел последние минуты жизни министр.

— Говори, ведьма! — некромант повернул Тиану к себе и так надрывно взревел, что я поняла

— завтра осипну так, что ни один целитель не поможет.

— Да как всегда — к мадам Фло из Дома удовольствий обратилась, — запинаясь, объяснялась брюнетка, заметно нервничая. — Попросила самую лучшую девочку для тебя!

От образа роковой красотки ничего не осталось. Вместо нее появилась переживающая девица, что заискивающе заглядывала в глаза.

— Ты называла мое имя? — Клаус спросил так, что сразу ясно — лучше ей не сознаваться, даже если кричала на всю улицу о министре, требующем девичьего тела.

Глаза ведьмы забегали:

— Мы выясняли вкусы, ну… и…

— И-и-и-и-и? — давил некромант.

Еще секунда, и из моих ушей пар повалит, вот уверена!

— Она поняла, прости! Ты один любишь такие штуки проделывать! — проговорилась ведьма и зажала себе рот рукой, оглядываясь.

— Тихо! Мы не одни! — министр подтвердил догадки о подслушивающей мне, постучав пальцем по виску. — Говори, что еще знаешь! Быстро! Иначе израсходую дар на разговор, а на тебя сил не останется!

Угроза подействовала, и брюнетка тут же по-деловому собралась и выпалила:

— Рыжая полукровка, молодая совсем, уверена, что родом из столицы: говорила быстро и постоянно акала. Ты разве не заметил?

— Мы не разговаривали, — неловко хмыкнул некромант.

— Убежала, я с ней даже не успела расплатиться. Потом пришлось посылать Гора в Дом удовольствия, чтобы передал плату. Ты думаешь на нее?

— Как она представилась? — нетерпеливо и немного раздосадовано спросил Клаус.

— Севильей… Савеей… Или как-то так… — напрягая память, ведьма так нахмурила лоб, что проступили вены.

Некромант же резко развернулся и пошел прочь, зло и шумно дыша.

— Клаус, а как же я?! — закричала брюнетка совершенно подавленным голосом.

— Девчонка сейчас вырубится, я не рассчитал силу! — огрызнулся у двери некромант, вылетел на улицу и достал из внутреннего кармана чешуйки двух драконов, что я до этого так заботливо собрала на земле. В небе по-прежнему полыхали огненные струи.

— Скетрус гошес! — прошептал он над ними, и драконы взвыли в полете, а потом оба чуть не свернули шеи, глядя под прямым углом вниз.

Чешуйки в руке испарились, а я закричала:

«Что ты сделал, ирод?! Я же их еле достала! Это же…» — и тут словно выключили свет не только вокруг, но и в моем сознании. Последнее, что увидела, это как два дракона стрелами летят вниз: золотой и перламутровой…

Было так тесно, так неудобно, что я хотела завертеться ужом, но не нашла сил. Чувствовала себя разряженным почти под ноль телефоном, который показывает сообщение владельцу о том, что через тридцать секунд он отключится.

Вот и мое сознание словно висело на волоске и готово было в любой момент уплыть в царство Морфея, а тело вообще отказывалось двигаться.

Что со мной? Где я?

Спеленутая чем-то мягким, я лежала, словно в мягком коконе, похожем на спальный мешок. А на меня смотрел Аран не мигая, и только когда я моргнула, мужчина словно очнулся ото сна и встрепенулся.

— Проснулась? Как себя чувствуешь? — тихо спросил он.

В помещении раздался заливистый храп, и мужчина поморщился, пояснив:

— Сторм так отвратительно храпит. Ты знала?

Потом раздалось возмущенное шипение у дальней стены, и недовольный голос Эмилии заставил поморщиться:

— Сторм никогда не храпит, Лоранский! Не нарывайся снова. Ректор придет и ему не понравится, что ты говоришь о нем в подобном духе.

Аран отчетливо скрипнул зубами от злости и прикрыл глаза. Для него упоминание Сторма в устах Эмилии словно хлесткая пощечина.

— Так как ты? — спросил еще раз, придвигаясь ближе, провел рукой по волосам, а у меня даже не было сил надавать ему по загребущим лапам.

Я прислушалась к своим ощущениям и поняла, что тело просто онемело от холода.

— М-м-мне оч-ч-чень х-х-холод-д-но! — зуб на зуб не попадал.

— Серьезно? — сразу подобрался Аран, схватил меня за кокон и придвинул к себе.

Сам он спал на таком же тонком матрасике, на каком лежала я, в импровизированном спальном мешке, даже без одеяла, а вот я была замотана во столько штук, что должна бы расплавиться от жара, да все не могла согреться.

— Это последствия подселения сознания! Должно уже пройти! Тебе не теплее? — Аран так плотно прижал меня к себе, что я уткнулась носом в его грудь и запротестовала.

— Не надо! Я и так… с-с-согре-юсь!

Аран нахмурил брови, на лице залегла тень, а потом вдруг словно просиял:

— Я знаю, что делать!

Встал передо мной на колени, закрыл глаза, а когда открыл, те были словно жидкое золото. И стал дышать на меня таким жаром, словно из растопленной печи.

Миг, и я стала оттаивать, словно снаружи была корочка льда… Чувствительность возвращалась медленно. Сначала вернулась способность дрожать от холода, а потом настало время расслабленной неги от тепла. А вот потом стало так жарко, что я взмолилась о пощаде:

— Аран, хватит! Я вся горю! — и стала выпутываться из кокона, краем глаза заметив, как дверь тихо открылась и закрылась.

Эмилия подавилась воздухом, а Аран довольно ухмыльнулся — вывел-таки зазнобу на эмоции.

— Горишь?! — рокочущий голос Сторма не предвещал ничего хорошего.

Ректор встал над нами, как всадник Апокалипсиса: плащ развевается, морда пренедовольная, ноздри — два провала! Того и гляди перевоплотится в дракона и кого — нибудь съест, не будем показывать пальцем кого именно!

— Сторм, ты пришел! Ложись рядом со мной! Я оставила тебе местечко! — Эмилия говорила сладким, как патока, голосом, так и маня мужика в свои сети.

Вот только мужик глаз с меня не сводил, а Аран придвинул свой матрасик поближе к моему, разлегся во всю длину, закинув руки за голову и проворковал:

— У нас тут мест нет. Там стенка! — и показал на другую сторону от меня.

— Давай махнемся, иди к Эмилии! — ректор сложил руки на груди, почему-то неодобрительно глядя именно на меня. А потом словно вспомнил, что мне досталось, и спросил: — Тебе лучше?