— А ты мне совсем не мешаешь, не дергайся.

— Н-но…

— Сам положил, сам сниму! — сказал, как отрезал. Еще и глазами сверкнул, в которых проступило драконье серебро.

Ах, сам значит?!

Я запальчиво набрала побольше воздуха в грудь, чтобы поднять всю нашу странную компанию благим ором, огляделась по сторонам и. сдулась! П-пуф! Никого не было, мы с этим переменчивым ректором остались наедине. Диверсия!!!

Куда все подевались?

А Вильгельминский возьми и потянись ко мне за очередным поцелуем. Ну конечно!

— Опять силы понадобились? — зло прищурилась я. — Надо было у спящей забирать, к чему такие сложности? У полумертвой же не побрезговал!

Да-да! Слова Арана крепко засели у меня в мозгу!

— Ты не умирала! — скрипнул зубами дракон.

— Ну да, ну да! С твоими силами так точно нет! Вот ты их и поспешил втянуть обратно! А то, как же, вдруг великий и могучий без магии останется, если надоедливая попаданка загнется!

Грудь Сторма завибрировала от гневного рычания. Этот глубокий звук я прочувствовала каждой клеточкой, тесно прижимаясь, ага!

— Мне нужно было расследовать дело — без сил никак! А тебя я обеспечил восстанавливающей настойкой от целителя. Ты просто уснула лечебным сном!

— Но, Аран… — не хотела сдаваться я.

— Врет, как дышит! — фыркнул Сторм. — Нашла, кого слушать!

— Ну, знаешь! — возмутилась я. — Ты тоже не склонен к откровенности!

— Помолчи, Ника, — очередной приказ предупреждающим тоном сорвал мне крышу, тормоза отказали.

— Не смей затыкать мне рот! — выдала на повышенных тонах ему в лицо. И тут же испугалась собственной дерзости. На задворках разума испугалась. Где-то очень-очень глубоко. Инстинкт самосохранения у меня отсутствовал.

Он опустил глаза на мои губы, напрягся. Громко сглотнули мы вместе: одновременно, слаженно, как ничего и никогда не делали до этого.

— Я очень люблю затыкать тебе рот, — поделился он, так и не поднимая глаз.

По телу прошла дрожь предвкушения, ее я тоже узнала с первой мурашки.

Сторм резко сократил мизерное расстояние между нами, притянув меня к себе за затылок. Чуйка не просто вопила, она упала в обморок.

— Я зубы не чистила! — успела пискнуть последнее возражение, которое ректора вот совсем не остановило!

Он смел все мое сопротивление жадным поцелуем, а обнимал так неистово и гладил, точно жить нам осталось всего минуту. И я ему отвечала с не меньшим рвением!

Прикосновение кожа к коже подарило такое ослепительное удовольствие, что у меня пальцы на ногах подогнулись!

Похоже, «тыдыщ» мне все же светит. И, кажется, я уже совсем не против. И почему только раньше сопротивлялась?

Глупая-глупая попаданка!

Какие такие теории, когда рядом очешуительный мужчина?

— Погоди-и, — выдохнул Сторм мне в шею, легонько прикусив мочку ушка.

Мне показалось, что ослышалась. Я лизнула кожу в яремной впадинке этого невозможного ректора, м-м-м!

— Ника-а-а… — простонал Вильгельминский. — Мы не можем.

— Что? — подняла я голову. Зрение расплывалось, голова кружилась, а сердце выбивало такой дикий ритм, что я надышаться не могла.

— Вдруг у меня силы насовсем пропадут, если я тебя отдраконю?

— Что? — талдычила одно и то же, пока мой мир грозился рухнуть в любое мгновение.

— Или совсем вернутся? — пустился в размышления сам с собой.

Не знаю, к какому выводу пришел, но воодушевился и опять рванул в бой! Только в этот раз я ткнула ему пальцем прямо в глаз! Да!

— Ой! Ты чего творишь?!

— Ах, какая же я неуклюжая! — притворно разволновалась. — Подправим второй? Для симметрии!

Дверь вышибло одним ударом.

Ответ Сторма потонул в грохоте и гневном вопле:

— Что вы здесь устроили?! — это Аран влетел в комнату, держа в руках поднос с завтраком, не перевернул еду и даже не запыхался.

Ворвался герой, глаза горят!

Ну, прямо чую, сейчас честь девы отстаивать будет! А туточки, как раз, наоборот все: ректор едва изнасилования избежал.

С-с-счастливчик!

— Слабенькое заклятие блокировки поставил, — буркнул себе под нос Сторм. — Думал, Эми его дольше задержит.

— Так ты, значит, расспрашиваешь Нику о случившемся? — взбеленился Аран. — Пользуешься служебным положением?!

— Не твое дело! С-сгинь! — отмахнулся Сторм.

— Ага, щас! Я только за порог, как ты приличную деву совращаешь! — и чего так взбесился, ведь, помнится, сам совсем недавно переживал: был у нас с ректором тыгыдымс или нет. — Это таверна, а не Дом удовольствий!

— А нам, как раз, жизненно необходимо в Дом удовольствий! — вскочила на ноги я, прикрываясь одеялом. Думаете у Сторма только торс был оголен? Как бы ни так! — Показывай мне дорогу, Аран.

Пока Лоранский задыхался от возмущения, у меня перед глазами так и стояли красные труселя в белый горошек несостоявшегося тыгыдымщика.

И ведь зыркнула и отвернулась давно! Завороженные они что ли? Так и притягивают внимание… Нет, не труселя, конечно, а то, что…

— Ника, — как-то очень осторожно начал Лоранский. — Наш многонеуважаемый ректор растлил тебя до Дома удовольствий?

— Что?! — взревели мы со Стормом в унисон, только у него, конечно, возмущения побольше было. Такая луженая глотка, что стены задрожали, ух!

Мне достался какой-то сочувствующий взгляд, Сторму — пренебрежительный.

— Знай, Ника, он совсем не старался. Быстрота в любви не плюс. Другое дело — я, — Аран расплылся в предвкушающей улыбке.

— Скоро не досчитаешься зубов, — предупредил Вильгельминский.

Дракон-камикадзе не внял, даже глазом не моргнул, знай себе гнул свою линию.

— Я не знаю, есть ли у вас в мире такие Дома, но тебе там точно не место, на чем бы Сторм не настаивал, — откровенно издевался над заклятым соперником Аран и продолжал язвить. Судя по всему, это ему приносило огромное счастье. — Он-то в Доме удовольствий частый гость, а тебе там делать нечего.

— Лор-р-ранский, — рычащие нотки в голосе Сторма даже меня заставили насторожиться, Аран же словно только больше во вкус вошел.

— Будет отрицать — не верь. Он ведь только с виду приличный, а, на самом деле, стоит кому за завтраком спуститься, уже в постель приличной девы забрался, — а вот сейчас Аран не шутил, говорил мрачно, с затаенной злобой, точно и не обо мне вовсе, а о старых счетах.