успел заметить взгляд Гринштейна — тот ничего не выражал и оставался равнодушен.

Рот девочки приоткрылся, и наружу вытекла кровавая тонкая струйка. Она стекла по щеке на белую плитку. И потом… все закончилось.

Тело Эвр перестало содрогаться. Оно расслабилось и обмякло.

Ее сердце разорвалось.

— Будьте готовы к войне, доктор Серпентес, — раздался спокойный тон Гринштейна, — я не намерен отступать.

Скальд наконец взглянул на Вилиамонта. Тот словно ничего не испытал, увидев смерть своего последнего соратника — единственного, кто, возможно, правда, любил его.

— Я вас понял. Вы сделали свой выбор, Гринштейн. Будьте готовы… отвечать за его последствия.

— Ступайте, доктор Серпентес. Наш разговор окончен.

Скальд больше не стал ничего говорить.

Он вернулся к камину, в котором полыхал огонь. И вошел портал, вернувший его обратно на Перламутровый Пляж, занесенный снегом.

Глава 18. В две стороны

В спину ударил ясный ослепительный белый луч света.

Скальд обернулся, прикрывая глаза ладонью и щурясь. Перед ним стояло белое сияющее пятно, закрывавшее вид на Сапфировое море и темное небо.

Глаза, привыкнув к свету, увидели луч, скользящий над водой по воздуху.

Это был свет Маяка.

Увидев мрачную черную башню, возвышающуюся на маленьком островке над всем морем, на Скальда нахлынули воспоминания.

Он услышал голос Натаниэля:

— Да так, не самое удачное плавание до дома.

И голос Верховной Матери ответил:

— Натаниэль, отцу не стоит знать, где наш дом. Только так я смогу защитить тебя, понимаешь?

— Но отец не опасен, мам! Мы с ним хорошо ладим. Вот, общаемся. Чего ты заладила? Дом да дом. Не такой уж он и тайный, если подумать.

— И все же я прошу тебя не раскрывать деталей нашей жизни, Натаниэль.

— Эх, ладно, мама. Я тебя понял. Прости, пап, но я не могу рассказать тебе про наш дом. Пускай я и очень хотел бы, чтобы ты пришел к нам. Там много всего интересного.

И снова Натаниэль:

— У нас с мамой большая библиотека. И я много читаю. Мама сама любит мне что-нибудь читать перед сном.

И свет померк.

Луч исчез, и Маяк утонул в ночной темноте.

— Дом… — произнес Скальд.

И тут же сорвался с места, чтобы как можно скорее вернутся в клинику.

Поднявшись на второй этаж и вбежав в комнату Элен, Скальд увидел всех троих. Элен складывала постельное белье, Беа ей в этом помогала, а Матео открывал окно, чтобы проветрить духоту.

— Элен, ты как?

— Скальд!

Элен выпустила белье из рук и побежала к нему, быстро и крепко обняла.

— Элен, что случилось? Где Скверна? Что произошло?

Элен, справившись с частым дыханием, собралась с мыслями и ответила:

— Я впитала ее всю в себя. Скальд, я не знаю, как это вышло. Но теперь… теперь я тоже обладаю силой Скверны. У Эвр разбилось сердце, когда она узнала, что Гринштейн не любит ее. Я так и не поняла — убила она себя сама или я тоже постаралась. Скальд, я смогла призвать Скверну внутри ее подсознания! Я сама не знаю… как так вышло! Понимаешь? Я просто… просто… это было так машинально, понимаешь? Будто на автомате! Скальд, если я тоже могу… могу управлять Скверной, то я буду помогать тебе. Вместе мы сможем дать отпор Мелисенте. Нас двое, а она — одна. Научи меня. Давай потренируемся. Сейчас же я… я готова! Понимаешь? Я готова!

На дворе стояла ночь. До рассвета еще несколько часов. Но Скальд видел по глазам остальных, что они совсем не хотят спать. Хотя именно теперь никто не сможет потревожить их сон.

Эвр ушла. И забрала с собой ночные кошмары.

— Тише, Элен, тише… я тебя понял, понял… Но нам нужно поторопится.

— Что сказал Гринштейн? Эвр так быстро сошла с ума, что я ничего не успела из нее выбить. Как прошли переговоры?

— Он не намерен сдаваться.

Скальд одарил Матео и Беатрис серьезным взглядом.

— Будет война.

— Мы должны предупредить Айседору! — выпалила Беатрис.

— Ты права. И сделать это нужно немедленно.

— Отправляемся в Академию? — спросил Матео. — Сейчас?

Все начали торопить Скальда, но он пытался собраться с мыслями.

— Подождите, подождите… у меня есть план.

Все затихли, создав в комнате тишину.

— Сейчас ночь. Время у нас есть. Но мы будем ждать только до утра. Матео, Беа, можете завтракать и собирать вещи. Вы отправитесь вместе с нами. Одних мы вас тут не оставим. Элен, сейчас мы пойдем с тобой тренироваться. Ты права. Вдвоем у нас больше шансов на победу. Матео, Беатрис, к семи часам будьте готовы. Мы навестим нашего старого друга… А потом, Элен, Беа, вы поплывете к Айс и скажете, чтобы она немедленно собирала армию.

— А как же ты? — не выдержала Элен.

— Мы с Матео проверим одно место. Я… давно хотел попасть туда. Верь мне, Элен. Это важно. Не знаю, что толкает меня туда, но я знаю, что там мы найдем все ответы.

— Покажи, что ты можешь.

Элен кивнула в ответ и подняла руки к лицу, закрыв глаза.

Скальд ожидал. Он смотрел на нее, не веря своим глазам — Элен владеет Скверной.

«Что это значит? Откуда она в ней? Как так получилось?».

Могла и Скверна передаться от него к Элен?

Но каким образом?

Что их связывает?

В сознании Скальда снова вспыхнул короткий разговор из прошлого. На этот раз он вспомнил Аллеи Скверны и Мелисенту.

— Что это? Почему это происходит со мной? — спрашивал он себя, очнувшись по ту сторону Прохода.

— Виновата любовь… — прозвучал голос Верховной Матери.

«Любовь? Любовь к Нату делает Скверну сильнее. Но как это связно? А что если…».

И руки Элен зажглись черными огоньками.

С ладоней сорвались тонкие струйки темного пламени и поползи вверх. Сомкнувшись над ее головой, они образовали густой жидкий черный огонь, пульсирующий красными искрами.

Элен открыла глаза.

Она свободно двигала руками, совершая плавные пассы, и шар Скверны перемещался по воздуху, следуя за пальцами.

— Как ты это делаешь? — спросил Скальд.

— Не знаю. Я почти не понимаю, как это происходит.

— Я о другом. О чем ты думаешь, Элен? Что помогает тебе призвать Скверну?

По озадаченному взгляду Элен Скальд сразу догадался, что она поняла, о чем он ее спрашивает.

— Это не гнев… — лишь ответила Элен.

— Не гнев?

Элен покачала головой.

— Я не злюсь. И во мне нет ярости. Это… странно… раньше сражаться мне помогала лишь злость. Только жажда мести. Со Скверной… все по-другому. Я не знаю… как это объяснить, Скальд… не могу сказать…

И Скальд чувствовал, в