— Вы Казанцев?..

— Нет, Истомин. Я Михаил Нагорный, — улыбнулся хозяин ресторана, плеснув себе спиртного в бокал. — Но… в мире кулинарных критиков я известен под псевдонимом великого и ужасного Казанцева Владимира Антоновича. Некоторые приятели меня, кстати, только так и называют… Казанцев.

Я был удивлён.

— Но почему тогда вы меня наняли? Вы же сказали, что я бездарь, что я перевожу «добро на говно»…

Хозяин ресторана отпил виски.

— Почему? Да очень просто… Я умею признавать ошибки. В тот день, оказавшийся судьбоносный для твоей карьеры, я был излишне придирчив. Да, блюда были приготовлены на «отвали», но явно не так плохи, как я расписал в статье. Чуть позже мне позвонила девушка, признавшись, что наговорила лишнего, желая тебе насолить… Я понимал, что ты просто стал мишенью. Причём сразу для нескольких целей. Потому что я помнил, как ты хорошо готовишь. Но тогда я решил спустить пар. Тебя турнули отовсюду, закрыли дорогу во все приличные рестораны и по моей вине тоже. Но как оказалось, ты тот ещё живчик. Вновь подняться и стать популярным за такой короткий промежуток времени… Это надо уметь. Да, формат твоей популярности немного непривычен. Особенно для людей старой закалки. Но этот мир меняется на глазах. Хочешь быть успешным — вовремя седлай волну. Тебе это удалось… Я давно хотел открыть свой ресторан. Я приглашал на пробную готовку всех поваров, блюда которых мне полюбились. Тебя я пригласил только из уважения к твоим прошлым заслугам. Оказалось, что ты нисколько не утратил своего мастерства. А в тот раз… будем считать, что это было недоразумение или ошибка. Или, допускаю мысль, что тебя просто не было на кухне, да?

— Да, меня не было. Я отлучился, не предупредив руководство, и приказал всем работникам кухни держать рот на замке о том, что ушёл на весь день без спроса.

— И получилось в итоге то, что получилось, — хмыкнул Михаил. — Разумеется, я не напишу от имени Казанцева хвалебную статью о своём ресторане и о тебе, готовящем прекрасно. Это будет против правил. Но напишут другие, будь уверен. В конце концов, у тебя есть хорошо оплачиваемая работа и возможность заниматься любимым делом. Девушка красивая, в конце концов.

— Пока девушка, да.

— Скоро станет женой?

— Надеюсь, она не скажет три ненавистные буквы, — занервничал я, понимая, что сейчас ни в чём не уверен.

— Тогда иди, что ты здесь зря теряешь время? — отправил меня прочь Михаил Нагорный.

Я попрощался с ним и переоделся в обычную светло-серую рубашку и тёмные брюки, погладил пальцем нежный бархат коробочки с кольцом. Я выглянул в зал, любуясь Инессой издалека.

Чёрт!.. Сердце колотится как сумасшедшее. Чувствую себя словно актёр, надеющийся получить заветный Оскар. Я сглатываю сухой комок в горле и пытаюсь унять беспокойство. Даже ладони вспотели. Я ещё никогда в жизни так не волновался…

Я решил, что довольно стоять за дверью и вышел в ресторанный зал, подойдя к Инессе.

— Не хочешь выйти подышать свежим воздухом?

— Давай. Вечер затянулся, я не прочь немного прогуляться, — с лёгкостью согласилась Инесса.

Инесса обвела сияющим взором ресторанный зал, спросив меня:

— Здесь так чудесно!.. Тебе нравится?

И не давая мне ответить, сказала:

— Конечно, это не уровень того ресторана, где ты работал раньше… И…

— Прекрати!..

Я положил палец на её губы.

— Серьёзно. Не извиняйся. Мне здесь нравится даже больше. Дышу намного свободнее…

Мы уже вышли на улицу. Тёплая летняя ночь очаровывала своей красотой. Воздух был наполнен чем-то необыкновенным. Казалось, появляется вторая пара лёгких, потому что волшебством, разлитым в воздухе, невозможно было насытиться…

— Открытие прошло великолепно!.. Мне очень понравилось. Но не понравилось, как все на тебя смотрели, — пожаловалась Инесса.

— Что? Ты сведёшь меня в могилу. Разве не ты лёгкой рукой превратила меня в повара «голый торс»?.. Это прозвище прилепилось ко мне так, что не отодрать!..

— Не только с моей руки, — оправдывалась Инесса. — Это всё Женя!.. Баламут!..

— Женина рука меня не интересует, — улыбнулся я. — А вот твоя очень даже интересует.

Я сжал пальчики правой руки Инессы своими пальцами, приготовившись встать на колено в лучших традициях звёздных мелодрам, чтобы сделать Инессе предложение. Но нас прервали.

— Обыскался тебя, Марыч!..

Мы с Инессой одновременно повернули голову в сторону подошедшего. Это был Дэн.

— Ты был на открытии? — удивился я. — Не видел тебя в ресторанном зале.

— Недавно приехал, — отмахнулся Дэн. — Был занят. Нужно было кое-что в байке доделать…

Дэн улыбнулся так беспечно, что я подумал: наши былые разногласия остались позади. Наверное, Дэн смирился, что Инесса осталась со мной, и больше не претендует на неё. Я расслабился и обрадовался. С Дэном я дружил уже очень давно и не хотел терять хорошего друга.

— В общем, байк теперь как новенький, — закончил свою мысль Дэн. — Держи, выиграл.

Дэн кинул мне брелок с ключами. Я автоматически поймал их, мгновением позже поняв, что сейчас Дэн раскроет свой рот и скажет непоправимое.

— Вы на что-то спорили? — спросила Инесса.

— Нет! — ответил я.

— Да! — выкрикнул Дэн.

Инесса перевела взгляд с меня на Дэна, потом обратно.

— Дэн… Отвали, пожалуйста. Забирай. Ключи от твоего байка мне не нужны.

— Почему не нужны? Ты же выиграл спор? Выиграл!.. — вспылил Дэн. — Забирай!.. Я — человек слова.

— Дэн. Давай не здесь?..

— А что так? Боишься, что твоя краля узнает правду? Ты же поспорил на неё?.. Поспорил. Так имей смелость признаться!..

— Что? — отшатнулась от меня Инесса.

— Инесса, — взмолился я. — Послушай, милая. Я всё объясню!..

— Объясни!.. — улыбнулся Дэн, передразнив меня. — «Она будет за мной, как собачонка, таскаться!.. Только пальцем поманю!»

Шлёп!.. Это прилетела пощёчина слева от Инессы. Шлёп!.. И правая пощёчина не заставила себя долго ждать.

— И всё-таки ты скотина ты, Марк!.. Самая настоящая… Бездушная, самодовольная мерзкая скотина! — выкрикнула Инесса, бросившись прочь.

Сегодня она надела невысокий, устойчивый каблук, поэтому передвигалась очень быстро.

— Постой! — крикнул я и обернулся к Дэну. — Ты какого хрена рассказал Инессе о споре? Специально именно этого момента ждал, да? Надо было тебе всё испортить именно сейчас! Ты — самый настоящий мудак, а не друг!