Я закончил поздним вечером. Устало пошёл в дом и встретил у дверей улыбающуюся Катю с полотенцем в руках.

— Иди помойся.

— Я и так собирался, — раздражённо бросил я и забрал у неё полотенце.

Когда вернулся домой — Катя сидела на моей кровати. А на дверях висели двойные шторы.

— Как ты узнал этот стиль? Такому Германскому бою обучают в Императорской семье Германских Земель.

— Чего?

— Те движения, которые ты на улице повторял. Я о них.

— А ты откуда знаешь, что это за стиль боя? — я подошёл к своему рабочему месту. Соль всё ещё рассыпана.

“Алиса?”

Нет изменений, Арчи. Она не трогала твои вещи.

Ну и отлично. Вряд ли бы я её на улицу выгнал, но и наши нормальные отношения подошли бы к концу, так и не начавшись.

— Я убийца, — легкомысленно ответила мне Катя. — Поэтому знаю.

— Научился на жатве. Там много чему можно научиться, — я сел рядом с Катей. Мне вдруг пришло в голову, что она — кладезь ценной информации.

— Скажи, а у Императора Германских Земель много детей?

— Да, — Катя чуть отодвинулась от меня с этой своей неизменной улыбкой. — Он известен многочисленными потомками. А в жёны старается брать только самых талантливых девушек.

Август говорил, что Глаза Стрельца ему достались от мамы, — заметила Алиса. — Считаю, что твои предположения верны. Август определённо из Императорской Семьи Германских Земель. Может, даже сын Императора.

— Империя Русов и Германские Земли — союзники, да?

— Да. Это даже дети знают.

— Тогда всё становится понятнее, — пробормотал я. Теперь ясна стратегия Августа. Он сбежал со своей родины на Остров Свободы, но всё ещё находится на виду у семьи. Империя Русов — союзница Германских Земель. Думаю, родные Августа прекрасно знают, где он находится.

Чтобы стать полностью свободным, Август должен сбежать с Острова, — дополнила мою мысль Алиса. — Только тогда у него появится шанс скрыться от внимания своей семьи. Ты в таком же положении, Арчи.

— Что ты знаешь о Лулу из Панциря? — задал я следующий вопрос.

— Она сильная, — покорно ответила Катя, продолжая улыбаться. — Я бы не стала пытаться её убить. И никто не стал бы.

— Почему? — я подался телом вперёд.

— Она дочь Иранского Шаха. Иран отрёкся от неё, когда она стала членом Панциря. Но каждый знает, что её опасно трогать.

— Так просто отрёкся от такого сильного Огранца, как Лулу? — удивился я.

— Иран — родина Пророка Великого, — с терпеливой улыбкой, будто ребёнку, начала объяснять Катя. — Это самая могущественная страна на Терре. Для них Лулу не такая уж сильная. Тем более — она женщина. И у неё нет Глаз Овна, которые передаются в семье Шаха.

— А Ната? Зачем она напала на Лулу? Не знала, кто она?

Катя замерла и задумалась.

— Я тебе секрет рассказала, похоже. О Лулу нельзя говорить. Не расскажешь никому?

— Нет. Обещаю.

— Скорее всего, Нату попросили поймать Лулу и отправить на Остров сами иранцы.

— Так, ладно. А Буш из Панциря? Он тоже кто-то особенный?

— Да. Он родственник одного из тринадцати Профессоров Панциря. Это очевидно.

— Как?!

— Броненосец же, — Катя посмотрела на меня как на… как на очень глупого человека.

— Да, броненосец. И что?

— У него панцирь есть.

— Вроде понял логику, — пробормотал я.

Не спрашивай о Тени, — раздался в голове голос Алисы. — Ты так всю вашу группу выдашь.

И правда.

— А ты знаешь Левого?

— Нет. Кто это?

— Преступник, он тоже на Острове.

— Не слышала, прости.

— Что ты знаешь о золотокровых?

Раз уж Катя так охотно отвечает на вопросы, то почему бы не воспользоваться этим?

— Мало. Недолго живут. Гении и слышат голоса, которые подсказывают им что-то очень необычное. Ещё золотокровых посещают странные видения. Больше ничего не знаю.

— Почему золотокровые? В чём необычность их крови?

— Я не знаю. Их ещё Великий Пророк в своём Омаде так называл.

— Почему они живут недолго?

— Сходят с ума. Голоса, видения, чужие мысли. Чем старше золотокровый — тем сложнее ему с этим жить.

Я скрестил ноги на кровати и задумался. Не понимаю. Как золотая кровь может вызывать видения и голоса? Или золотокровые и люди с золотой кровью — это не одно и то же? Может, золотокровые связаны с какими-то местными заморочками? Например, у них в мозгах кость с узором особенным или что-то такое. Но тогда непонятно, зачем старик Омад их так в своей книжке назвал, явная же параллель.

Я взглянул на Катю. Она смотрела на меня и улыбалась, как всегда. Не стал спрашивать, почему у неё улыбка будто к лицу приклеенная. Может, болезнь какая. Мышцы щёк свело, например.

— Ладно, я спать.

— Хорошо.

***

Ночь прошла очень… необычно. Катя снова легла ко мне. Тогда я ушёл спать на кровать, которая стояла во дворе. Катя пошла за мной. Пришлось возвращаться в дом. Уснуть быстро не получилось — на этот раз я не был уставшим, как после жатвы. Да и сложно спать, когда в твоей кровати такая девушка лежит.

В итоге часа в три ночи, когда Катя уснула, я снова ушёл во двор. Но она сразу же проснулась и последовала за мной.

— Буду тренироваться, — решил я.

— Хорошо, — Катя с улыбкой кивнула.

Вот почему мне Филипп не послал какую-нибудь стерву? Которая бы брезгливо кривила лицо, едва завидев меня, и высокомерно фыркала, жаловалась на свою судьбу? Нет же. Он послал мне убийцу Катю, у которой на лице вечная улыбка и которая вызывает у меня только положительные эмоции. Вот и сейчас.

— Германский бой тебе не подходит, — заговорила моя сожительница, когда я начал тренировку.

— Почему? — я делал мах ногой, пытаясь представить, как по ней течёт чакра.

— Твоя белая чакра не подходит для Германского боя. Нужна более плотная. Серая, красная, синяя. Но не белая.

Я вспомнил, что у Августа именно серая чакра.

— Спасибо за совет, — я улыбнулся ей и продолжил тренировку. Ну а что мне делать? Я умею драться только так, как меня учит Август. У меня нет выбора.

— Я помогу тебе, — снова заговорила Катя. — Изменю для тебя Германский бой.

Я остановился и задумчиво осмотрел её.

— Неужели тебе так хочется родить от меня ребёнка? Почему ты мне помогаешь? Почему отвечаешь на мои вопросы?