— Мастер Филипп сказал, что от тебя зависит моя жизнь. Или моя смерть.

Я вздрогнул.

— Он угрожал тебе?

— Нет, — Катя тут же покачала головой. — Мастер Филипп — добрый человек. И он заботился обо мне с детства. Я верю ему.

— Ты болеешь? Почему ты умрёшь и как это связано со мной?

— Не знаю.

Я поднял голову к ночному беззвёздному небу. Дела плохи, если сказанное Катей — правда. Но что-то не верится — слишком подозрительно звучит.

А если Катя и правда умирает? — поинтересовалась Алиса.

Не желаю ей смерти. Но и ребёнка от неё не хочу. Очень надеюсь, что Филипп ей соврал…

Я не против продолжить род Беловых. Но не в таких же условиях… А вдруг вирус передастся по наследству? Кто знает, как эти Глаза Девы работают. Мне сперва надо стать сильнее. Избавиться от вируса в лёгких. Затем найти и проверить Нату. Если мои предположения верны и нас отравил один и тот же человек — то я смогу вылечить и её.

— Арчи? — подала голос Катя, продолжая улыбаться.

— Ладно. Помоги мне изменить Германский бой под белую чакру.

Наши тренировки продлились до утра. По словам Алисы, все замечания моей сожительницы были очень дельными. В основном Катя изменяла места приложения удара. Некоторые приёмы, вроде толчка ладонью, она сразу же отмела. Ну и ток чакры она ставила, само собой, не такой, как у Августа. Если германец делал упор на силу, то Катя — на скорость и ловкость движений.

Спать мы легли вместе, и на этот раз я смог спокойно уснуть. А когда проснулся — Кати уже не было.

Ты её опять спихнул с кровати, — доложила мне Алиса.

— Так ей и надо, — буркнул я и пошёл во двор — ломать вторую кровать. Попробую сделать свою пошире, чтобы мы вдвоём умещались. С советами Алисы это было несложно. Как раз под конец работы и пришла Катя.

— Я в столовой была, — она села за мой стул. — Училась готовить.

— Как успехи? — я вытер пот со лба.

— Не знаю, — вечная улыбка Кати померкла.

— Ты уже ела?

— Нет.

— Тогда идём вместе.

Как только мы вошли в столовую, к нам подбежал главный повар.

— Я же сказал тебе проваливать! — заорал он, тыча указательным пальцем в Катю. — Ты всю еду испортила, гулья дрянь!

Я заехал кулаком в нос повару, и тот, ойкнув, повалился на пол. На меня тут же все вокруг ошарашенно уставились.

— Пойдём в другую столовую, — я потащил Катю на улицу. По её глазам я видел, что она явно расстроена. Она очень странная. Такое ощущение, что она где-то в горах росла.

— Не переживай. Просто они не оценили твой талант.

— На Острове запрещено драться, — заметила Катя.

— Мне — можно. Филипп прикроет.

— Ты можешь подставить Мастера.

— Это мелочь по сравнению с тем, как он подставил меня… Да и что ему сделают. Он Квадро.

— Тоже верно, — согласилась Катя.

Мы поели в другой столовой. И люди в ней подозрительно много шептались. Сперва я подумал, что они меня обсуждают. Но прислушался и понял, что дело в другом. Прошлой ночью бесследно исчез один из заключённых. И сегодня происшествие повторилось.

Я уловил громкий шёпот за соседним столом, где сидела целая группа заключённых.

— Я слышал, что после Марка и Виталика остались только лужи крови! И на каждой — след от ноги! Отродясь такого не было, ребята. Никто ещё не смел в областях Острова убивать!

Я с прищуром посмотрел на Катю. Она даже во время еды мило улыбалась. Но главное — глаза. Они смеялись.

Убийства начались две ночи назад, когда она появилась в этой области.

Неужели совпадение?

Пообедав, мы с Катей вернулись домой и я сел за рабочий стол. Она заняла мою кровать и сквозь раскрытые шторы за мной наблюдала.

— Это ты убила тех заключённых? — спокойно спросил я, раздумывая над тем, какой узор нанести следующим на своё тело.

— Нет, с чего ты взял?

Я удивлённо уставился на Катю.

— Правда не ты?

— Не я, — улыбка девушки слегка померкла, в глазах мелькнула обида.

— Прости…

Я продолжил рисовать. Но меня не покидали мысли о ночных происшествиях и Кате. Слишком подозрительное совпадение.

Я, кажется, поняла, как нам обезвредить липкую ленту, — заговорила Алиса.

“Отлично!” — обрадовался я.

Но сперва нам нужно лучше изучить Небесную Вату. Лента частично сливается с кожей шеи и полностью блокирует главный узор. Стража пользуется каким-то артефактом, чтобы нейтрализовать действие ленты.

Я вспомнил, как тюремщики прикладывали к моей шее маленький нож. Каждый раз я усилием воли заставлял себя стоять спокойно, когда остриё касалось моей кожи.

Но узоры на артефактах спрятаны, мы не видим их и, само собой, не сможем повторить. Поэтому попробуем создать жидкость, которая будет ослаблять действие липкой ленты.

“Понял тебя. Займёмся на следующей жатве”.

Липкая лента на шее — очень опасная штука. Если кто-то попытается убить меня в поселении, я не смогу нормально защититься. Нужно обязательно найти способ нейтрализовать эту дрянь.

День прошёл обыденно. Я рисовал, тренировался с Катей, ел. В эту ночь спать было гораздо удобнее — не зря же я расширил кровать. Но всё равно жутко неловко. Большее смущение я испытал, когда проснулся. Как только открыл глаза — увидел улыбающуюся Катю. А затем понял, что во сне закинул на неё правые руку и ногу.

— Ой, — я поспешно отодвинулся. — Прости.

От волнения у меня загорелись уши.

— Ничего страшного, — прошептала Катя.

Я поднялся и выбежал из комнаты. Как же неловко.

Арчи, Катя куда-то выходила ночью, — услышал я Алису, когда умывался во дворе. — На этот раз ты не спихивал её с кровати. Она сама вышла на улицу. Отсутствовала почти полчаса.

Я стянул с вешалки полотенце и вытер лицо. Вот, значит, как. Похоже, Катя и правда убивает заключённых.

Позднее мои догадки укрепились — в столовой я узнал, что этой ночью снова пропал бывший преступник. Но я не стал больше расспрашивать Катю. Раз она отрицает свою причастность — значит, не желает мне говорить правду. Пусть так. Мы с ней не успели сблизиться настолько, чтобы выкладывать друг другу секреты.

Следующие дни походили один на другой. Тренировки под надзором Кати, изучение узоров и наставления Алисы, еда и сон. Что странно — Катя и словом не обмолвилась, что пора бы уже пытаться зачать ребёнка. Не знаю, что ей сказал Филипп, но дальше совместного сна наши отношения не дошли.