К счастью, набор для сбора материала он купил в магазине, а стоимость анализа уже была включена в стоимость набора, и ему не пришлось расплачиваться кредитной картой. Иначе ничего бы не получилось.

Он очень гордился, что додумался до такого способа узнать больше о Мие и ее корнях. Отчасти он делал это ради нее, а отчасти – чтобы опровергнуть слова матери. Она говорила, что Мия никому не нужна и у нее есть только они, Джейкоб же считал, что это глупо. То, что Мии нет в списке пропавших без вести детей, еще не значит, что она никому не нужна.

Джейкоб знал: если мама узнает, что он сделал, она придет в ярость. Но ему было все равно. В последнее время он чувствовал перемену власти. Это хорошо. Может быть, дело в том, что он стал физически больше ее. Может быть, в том, что ему было плевать и она чувствовала, что ее власть над ним слабеет. Она все больше времени проводила у себя в комнате, а папа спал на диване в своем кабинете. Он даже перенес туда большую часть своей одежды. Их маленькая неблагополучная ячейка общества разваливалась на куски, и это и радовало, и пугало одновременно.

Когда на телефоне Джейкоба появилось уведомление о готовности анализа, он только закончил одеваться в школу. Он быстро посмотрел на часы. До школьного автобуса у него было двадцать минут. Если для того, чтобы узнать результаты, ему придется пропустить завтрак, он это сделает: как раз на такой случай в его школьном шкафчике была припасена пачка печенья.

Он вошел на сайт, просмотрел главную страницу и наконец нажал на ссылку с надписью «Родословная». Пролистав страницу, он нажал на ссылку «Генетические родственники», и практически сразу увидел список, который возглавляли «бабушка», «дедушка» и «дядя». Рядом значились имена: Венди Дюран, Эдвин Дюран и Дилан Дюран.

Эти слова были для него словно пощечина.

«Черт побери, – подумал он, затаив дыхание. – У Мии есть бабушка, дедушка и дядя?»

Он покликал по странице и открыл процентное соотношение совпадения ДНК с каждым человеком.

Джейкоб не до конца понимал, как это работает, поэтому не знал, правда ли у каждого человека с дедом 24,7 % общих генов. Нужно будет потом погуглить. На другой странице было расписано ее происхождение. В основном у нее были европейские корни и на 24 % – пуэрториканские.

Осознание того, что у Джейкоба получилось в одиночку найти способ узнать больше информации о Мие, вызвало у него чувство эйфории. Но когда он подумал, что это может значить, внутри у него все похолодело. У него есть эта информация – и что он с ней будет делать? Он знал, что может связаться с людьми, указанными на сайте, но что он им скажет? А что, если они такие же, как тот парень, что стрелял в них? Если это так, Мие лучше остаться с ними.

Его беспокоила и другая проблема. От мысли о том, что папе – который с самого начала был против того, чтобы Мия жила с ними, – придется сесть в тюрьму, Джейкобу становилось не по себе. Однако он чувствовал, что все может обернуться именно так.

Для мамы лгать было так же легко, как дышать, и из них двоих именно она обладала даром убеждения. Что, если Мию увезут к этим людям, папу посадят в тюрьму, а Джейкобу придется жить с матерью? Эта мысль его ужасала. Но ему все равно хотелось узнать больше.

Джейкоб прислушался к голосу своей интуиции, зашел в «Facebook» и поискал там Венди Дюран. Совпадений было немного. Наиболее вероятным кандидатом была пожилая женщина из Висконсина. У нее на странице практически не было публикаций, но она не включила настройки приватности, так что Джейкоб мог все посмотреть. Старики совершенно не понимают, как вести себя в Интернете, но в этот раз это было ему на руку.

Он щелкал по странице, пока не увидел семейное фото, на котором были запечатлены родители и двое их детей. Судя по одежде, фото было сделано довольно давно. Венди подписала: «Семейный отпуск. Дилану было четырнадцать, Морган – двенадцать».

«Венди Дюран из Висконсина, у которой есть сын по имени Дилан».

Должно быть, это та самая семья. Он пристально изучил фотографию, пытаясь понять, похожа ли дочь, Морган, на Мию. Да, немного, но не как две капли воды.

«И что теперь?»

Пока он не станет ничего делать. Нужно все обдумать и решить, что с этим делать дальше.

Но для начала ему нужно успеть на школьный автобус.

Шерон сидела в машине и смотрела, как Френни Бенсон выходит из дома Флемингов. Социальный работник уже приходила к ней домой. Френни ей понравилась, но Шерон хотела быть абсолютно уверенной, что она доведет дело до конца. У Френни был заботливый вид. Это говорило в ее пользу. Но женщина оказалась неразговорчива, и было трудно сказать, что она за человек.

Больше всего ее заинтересовала размытая фотография, которую Шерон сделала у забора. Она долго ее рассматривала, а потом попросила Шерон отправить ее ей. Когда Шерон сказала, что не знает, как это делается, она любезно взяла телефон и сама отправила себе фото.

Потом она захотела подняться наверх, чтобы посмотреть на наблюдательный пункт Ники. Сначала она просто смотрела, потом что-то записывала в своем блокноте.

На протяжении всего визита Шерон ловила себя на том, что она пытается убедить Френни в своей правоте, основанной больше на интуиции, чем на реальных доказательствах.

– Я точно видела, как эта девочка выглядывала из гаража, – сказала она. – Точно вам говорю.

Френни просто кивнула и продолжила писать. Кажется, она поверила Шерон, но ее скудная реакция не давала возможности развить мысль.

– Вы собираетесь обыскать их дом? – спросила Шерон.

– Мы сделаем все, что в наших силах. Но мы вынуждены действовать в рамках закона.

– Понимаю. – Шерон это не понравилось, но она поняла. – Вы расскажете, что вам удалось выяснить?

– Я свяжусь с вами, и позже вы получите письмо из моего офиса. В нем будет написано, что ваше обращение было обработано и были приняты соответствующие меры. Это будет подтверждением того, что мы отреагировали на ваше обращение.

– Похоже, вы мне не верите? – наконец спросила Шерон. Френни была добра, но ей хотелось получить подтверждение. Капелька возмущения могла многое прояснить.

– Почему я не должна вам верить? – спросила Френни, убирая блокнот в сумку. Она спустилась вслед за Шерон на первый этаж, взяла пальто и перчатки, пожала ей руку и пообещала с ней связаться.

Когда она ушла, Шерон поняла, что на самом деле она не дала прямого ответа ни на один ее вопрос. Шерон была уверена, что у Френни были на это свои причины, но все равно ей было не по себе.

Френни не сказала, что поедет прямиком к Флемингам, но, по мнению Шерон, это было бы верным решением. Закрыв за ней дверь, Шерон подошла к окну и проводила взглядом ее машину. Она подождала несколько минут и тоже села за руль. Это была не совсем слежка, ведь Шерон припарковалась в другом конце квартала.