Он перечислил почти все моменты полета, которые ее пугали. Особенно турбулентность. Адель вспомнила мистера и миссис Смит и тот страх, что мужчина испытывал, когда самолет начало трясти.

– Я слышала, что люди при турбулентности получают травмы.

– Конечно, получают, – фыркнул Марко и выпрямился на стуле, – если не выполнять приказы капитана и не пристегиваться, то при хорошей тряске можно получить различные виды повреждения. Однажды я летел в Стокгольм и ближе к Скандинавии внезапно провалился в яму. Метров так… – он задумался, – на двести, что равносильно тому, что ты идешь по земле и вдруг резко падаешь в глубокую яму. Те, кто был не пристегнут, конечно, ударились головой о потолок. Поэтому мы, пилоты, никогда не расстегиваем ремни безопасности. И ты… будь всегда пристегнута тоже.

Адель внимательно слушала его рассказ, представляя тот самый полет, людей, которые ударялись головой о пластик на потолке. Наверняка подпрыгнули все тележки с продуктами. Бедные стюардессы. Получается, они всегда в зоне риска, ведь они не пристегиваются на работе.

После последнего предложения, которое произнес Марко, Адель почувствовала теплоту в его голосе, он говорил с заботой, хотел, чтобы самолет не причинял ей боль.

– Хорошо, капитан, как скажете, – улыбнулась она и опустила взгляд, понимая, что ей приятна эта забота. У него получилось ее запугать так, что она теперь точно не расстегнет ремень безопасности.

– Я готов рассказать тебе мою историю.

– Я готова ее выслушать. – Она подняла ладони, показывая пустые руки, их взгляды пересеклись. – Ничего не записываю, а только запоминаю.

Марко кивнул, даже не смотря на ее пустые руки. Он смотрел в ее глаза, потом его взгляд опустился на ее губы. У нее красивая форма губ, естественная, без силикона или чего там вкалывает пол-экипажа стюардесс. Да что далеко ходить! Патриция занимается таким уже очень давно и считает, что ему нравится целовать ее искусственные губы. Но это большое заблуждение. Он за естественность, даже если годы дают о себе знать.

Адель облизнула губы и нервно сглотнула, выводя Марко из транса. Надо было срочно заканчивать то, ради чего они здесь собрались, и больше не думать ни о ней, ни о ее глазах, ни о губах, к которым вдруг внезапно хотелось прикоснуться.

Марко подробно рассказал ей о том страшном дне: о том, как беспощадно светило солнце Мальты и слепило его. Домой не хотелось, перед работой он поругался с Патрицией. Повод был глупым, в этот раз закипел он сам после того, как она валялась в постели до обеда, вместо того чтобы провести утро вместе за завтраком.

– Знаю, что я виноват тоже, – продолжил Марко, но осекся. Это можно опустить, к трагедии это не относилось, но Адель как почувствовала его состояние, желая продолжить именно этот разговор:

– Я не семейный психолог и даже не была замужем, но муж, который много работает и редко бывает дома, достоин внимания. Разве я не права?

– Она объявила мне бойкот, решила, что молчание и недовольство с ее стороны спасут наш брак. А получилось, что его спасла катастрофа, которая случилась через несколько часов после этой глупой ссоры. – Он задумался, глядя в сторону: или не спасла? Безусловно, они стали жить в большей гармонии, говорить о будущем. Но как будто чего-то не хватало до сих пор.

Минуты катастрофы, рассказанные Марко, Адель боялась слушать. Но в то же время она боялась пропустить важную информацию. А он перевел разговор с ссоры на вылет из Мальты. Он уже рассказывал, сколько собралось пассажиров на борту, а она не сводила с него глаз, наслаждаясь красотой правильных черт лица этого мужчины. Наверно, Патриция сошла с ума, что морально и физически отдалилась от мужа, показывая свой обидчивый характер.

А Марко продолжал рассказывать, и теперь его рассказ приобретал нотки трагизма.

* * *

11 месяцами ранее Мальта,

Международный аэропорт

– Стоп! – прокричал Марко, одной рукой схватился за руль управления, второй стал опускать РУДы.

Когда ты слышишь странные звуки, то первая реакция – остановиться. К с, частью, скорость была на несколько узлов меньше скорости принятия решения, но, чтобы еще быстрее остановиться, Марко включил реверс. Теперь точно ощущая, что так скорость замедляется.

– Тормози плавно! – произнес он второму пилоту Маттео и тут же обратился к диспетчеру: – Катания двадцать восемь, прерываю взлет.

Тут же прогремел страшный сигнал, оглушая обоих пилотов. Звучала сигнализация, которая своим звуком ничего хорошего не сулила! На борту был пожар!

– Похоже, у нас пожар в левом двигателе. – Маттео ткнул на кнопку, мигающую красным цветом, и по коже Марко пошел холодок. Самое страшное на борту – это пожар. И он никогда еще не испытывал такое в реальной жизни. Но четко знал одно: впереди будет тяжелая битва за жизни, и панике здесь не место. А ужасно хотелось мотнуть головой, открыть глаза и понять, что это сон. Самый ужасный и отвратительный сон.

Но это не было сном, а сигнал продолжал мигать красным, показывая врага, который затаился где-то снаружи.

Марко выглянул в окно, но с капитанского моста пламя не было видно, казалось, все спокойно.

– Катания, двадцать восемь, – произнес он в микрофон диспетчеру, – похоже, у нас пожар в левом двигателе.

– Да, – зашуршала рация, – и, кажется, очень сильный. Вызываю пожарное отделение.

– Нам надо высадить пассажиров. – В первую очередь Марко переживал за них, но даже не представлял, что на тот момент уже творилось в салоне.

– Рекомендую это сделать с правого борта.

Марко перевел взгляд на второго пилота, оценивая его состояние. В руках Маттео были листы «Порядок действий при пожаре». Там было много пунктов, Марко это прекрасно знал. Пилотам необходимо выполнить все действия, а это четыре страницы мелкого текста, и только потом выпускать пассажиров. Это пугало еще больше. Пассажиры могли сгореть заживо.

– Съеду на дорожку «Альфа», – произнес Марко, понимая, что дорожка была единственная, которая попалась на пути их самолета. Он даже не стал думать, свернул самолет вправо и тут же схватил трубку, соединяющую их с салоном.

Ее взяли не сразу, но голос у стюардессы был подавлен.

– Готовьте пассажиров для эвакуации с правого борта.

Он отключился так же быстро, как и позвонил. Делал сразу несколько дел одновременно, но хотелось стать богом Шивой и сделать еще больше.

– Заглушить двигатель один и два, – произнес Маттео, и Марко тут же отключил оба двигателя, – стояночный тормоз, рычаг воздушного тормоза…

Маттео зачитывал, Марко все отключал, но знал, что это будет долго. А что там, в салоне? Справляются ли бортпроводники? Выпускают ли пассажиров? Хотелось кинуться им на помощь, но бросить кабину пилотов он просто не мог – топливо уже разлилось, надо было отключать все системы.