Я стояла возле полуистлевшего гобелена, и слезы сами собой наворачивались на глаза. Как же сильно надо любить, чтобы вернуться с того света?

Через время, преодолевая смерть, он стремился к ней, стараясь воссоединиться со своей любовью.

Воришка подошел сзади, обнял за плечи, и сразу стало как-то легче, словно печаль, испытываемая мной, поделилась надвое, и ноша показалась чуточку подьемней.

– Мы ничего не возьмем, – произнес он, – пусть покоятся с миром. Время излечит все и сотрет следы трагедии. Через несколько лет на этом месте вновь будет цвести оазис.

А после стало и вовсе легко, потому что не надо было стоять на дрожащих ногах, этот несносный умирающий подхватил меня на руки и понес к выходу.

Правда, пару раз мы натыкались на стены и забредали в тупики, а все из-за того, что не особо смотрели по сторонам, а только друг на друга.

* * *

Мы летели назад, несчастный коврик парил дергано, неровно.

Изнервничался бедняга, сначала его подрала мумия, потом – пыльная буря, а следом и мы еще исчезли. Кто бы мог продумать, что половики такие верные! Надо же, не бросил нас, а рыскал по пустыне, как собака, и все-таки нашел.

– Куда мы теперь? – спросила я, предвкушая отдых и полное отсутствие гробниц с мертвецами.

– В столицу Аш`шар, во дворец.

– Ты живешь во дворце? – Я не поверила своим ушам. Еще хотелось добавить: какого черта? Сутки назад я оттуда бежала! И казалось, можно было бы догадаться, что не очень хочу возвращаться.

– Да не совсем, скорее, под крышей дворца, эта груда камней никогда не была мне домом. У меня наверху, – воришка замялся, – ну, нечто вроде жилища. Правда, войти можно только через окно, двери я давно потерял. Но у нас с собой коврик, так что проблем не будет.

Сначала я хотела отказаться от такого сомнительного предложения, но вспомнив, что грабитель может быть ранен, решила согласиться. Надо перевязать ему раны и осмотреть на предмет более тяжелых повреждений, вдруг у него сломаны ребра или другие кости, а он и не знает об этом. В столице лучшие врачи, а цивилизацию я как-нибудь потерплю.

Тем более некоторое время назад я хотела спать в пустыне под открытым небом, грабить караваны и гробницы. Но после того как я провалилась в подземелье, песком буду сыта еще долгое время. А крыша, хоть и дворцовая, это уже неплохо.

* * *

Это и в самом деле был дворец. И слуховые окна под самым золоченым куполом, через которые мы пробрались внутрь.

Я, как дикая пустынная мышь, осторожно кралась по чужой территории. Вокруг меня была настоящая терра инкогнита, земля неоткрытая, неизведанная. Мужское логово в своем диком первозданном виде.

Это действительно была берлога, причем стопроцентно холостяцкая. На столах, заваленных всевозможными вещами, невозможно было разглядеть отдельные предметы, все сливалось в общую массу. Только изредка то там, то здесь попадались тарелки с объедками, доедаемыми червями, и куски научных изысканий в виде кистей рук, ступней ног, а также стеклянные колбы с растворами и глиняные кувшины с реактивами. Над всем этим научным миром витал стойкий, уже до боли родной запах мумия.

И кто только позволил этому воришке занять купол дворца? Вот прохиндей! Неплохо устроился.

Двери на лестницу, ведущую вниз, я все же нашла, они были завалены мешками с чем-то похожим на субстрат или кладбищенскую землю. А вот ступени, ведущие наверх под купол, оказались свободны, если не считать свечных огарков по краям лестницы и восковых сталагмитов и сталактитов, которые вскоре встретятся, видно, грабитель живет здесь уже не один год.

Под самым куполом была небольшая площадка с обсерваторией, здесь стояла довольно потертая подзорная труба, нос ее указывал точнехонько на звезды. Вокруг, прямо на полу, валялись небесные и зодиакальные карты.

Я спустилась вниз.

Тот же хаос, за пять минут, что я была наверху, лентяй даже не удосужился чуток прибраться. Из всего бардака выделялась только широкая кровать, на которой уже валялся расхититель гробниц, он же доморощенный некромант, он же звездочет-любитель.

Я продолжила любительские раскопки в этом хлеву, демонстративно не обращая внимания на призывные взгляды воришки. Хотелось побольше узнать о том, с кем я планировала всю оставшуюся жизнь грабить могилы.

И узнала-таки на свою голову.

В углу стояла вешалка для одежды в человеческий рост. Минут пять я с удивлением рассматривала манекен с надетой на него одеждой и понимала, что у меня начинают чесаться кулаки.

– И давно ты здесь живешь? – сладеньким голосом поинтересовалась я.

Воришка плюхнулся обратно на кровать.

– Ну, довольно давно, году этак не помню в каком…

Я все еще со злостью смотрела на черную, словно смоль ткань, на смазанную маслом кудрявую мочалку, висящую на плече у очень знакомого и люто ненавидимого балахона.

Крышечку с закипающего котелка рвануло очень скоро. Резко развернувшись, я задала прямой вопрос:

– Ты принц? – У меня аж от злости клыки выскочили. Был бы капюшон, как у кобры, я бы и его раскрыла, а будь змеиная погремушка на хвосте, этот беззаботный без пяти минут покойник не возлежал бы на кровати так спокойно, а как минимум пытался убежать в окно.

– Вчера был, – легко отозвался обманщик. Нет, у некоторых чувство ежа совсем не развито, я же его сейчас убивать буду! А он лежит, словно ничего и не произошло. – Но сегодня я уже самый счастливый халиф на свете.

– Что-о-о? Халиф?! Ты меня обманул?

– Ну, не только тебя, а почти весь халифат, вкупе с загробными родственничками, только маму облапошить не удалось, но это отдельный разговор. Но какая разница, кто я? Ты ведь в меня влюблена, а не в какого-то там принца. Не вижу, чем это может нам помещать грабить могилы. Мы с тобой теперь по законам халифата муж и жена. Провели сутки неизвестно где наедине, восставшие мертвецы не в счет. Сама же ведь меня украла! Можно сказать, ты меня скомпрометировала, и я теперь обязан на тебе жениться!

Из моих пальцев сами собой выскочили когти. Еще чуть-чуть, и я покроюсь чешуей от злости. Тут до принца постепенно начало доходить: что-то не так, и он слегка забеспокоился.

– Не стоит все это так воспринимать. Я согласен на тебе жениться! Ты, конечно, можешь радоваться, что отхватила такого во всех отношениях чудесного мужа. Но…

Святая невинность! Я тебе сейчас что-то другое отхвачу! Тут уже рвануло не по-детски, это сдетонировали последние остатки моего терпения.

А почти труп продолжал:

– Теперь я самый счастливый на свете муж…

– ГР-Р-Р? – И в самого счастливого на свете мужа, которому осталось недолго жить (черное мне будет к лицу), полетела первая попавшаяся под руку ваза с мумием, а после и я сама с твердым намерением выцарапать наглецу глаза.