Берет? Что берет? Меня? Все во мне ликовало – неужели я понравилась принцу? Неужели у меня получилось? Это шанс воплотить мой план в жизнь!

Требовалось вернуться с небес на землю и вникнуть в ситуацию. Черт, надо сосредоточиться. Главный визирь продолжал свои рассуждения.

– Нет, мне, собственно, неважно, ты или кто-то другая. Моя женитьба – дело решенное. По чести сказать, я терпеть не могу дешевых торговок с окраины империи. Они выставляют себя и свои прелести, как пекарь выставляет на прилавок хлеб, маменьки и папеньки потакают подобному поведению. – От этих слов у меня сердце упало в пятки. Стало так гадко, неприятно. Хотелось закричать ему в лицо: А кто виноват? В том, что мне приходится продавать себя, как женщинам из бедных районов, оставшимся без мужчин? Если бы они хотя бы смогли зарабатывать самостоятельно, их участь не была бы столь печальна. Если бы я могла самостоятельно добывать деньги, я бы и на пушечный выстрел не подошла к таким мразям, как ты!

– Но свежатина есть свежатина, здесь такие чистые цветы не растут, – рассуждал главный визирь, и меня прям-таки выворачивало наизнанку от отвращения. – Любая столичная наггиня похожа на песчаную кобру. Серенькая, невзрачная, клыков не видно, капюшон не раскрыт, даже погремушка на хвосте не трещит, ничто не выдает в ней хищницу. Но она только и мечтает выгодно охмурить дурака-бея, и некоторые нагги попадаются в эту ловушку! Женщины такие притворщицы, они изобразят все что угодно. Лесть, невинность, наивность, чистоту, полное незнание и непонимание, будут претворяться круглыми дурами, лишь бы добиться нужного эффекта! Но не на того напали!

Я пребывала в состоянии ступора, ноги двигались на автопилоте. Это последнее, что я ожидала услышать.

Не пряча взгляда, я посмотрела в глаза принца. Под курчавой бородой лицо было сурово, глаза с откровенной ненавистью и презрением смотрели на меня, словно я червь, ползущий по руке владыки, посмевший побеспокоить его величество своими жалкими и ничтожными шевелениями.

– Ты притворяешься, что не понимаешь, о чем я говорю, но ведь все и так ясно. – Нет, мне было не ясно. Если он определил меня в качестве своей избранницы, в качестве спутницы жизни, почему же он с такой ненавистью во взгляде смотрит на меня? Неужели его пара не заслуживает большего? Одного ласкового взгляда, доброго слова, толику уважения. По-видимому, нет. – Неважно, кого я выберу. Нет смысла ходить вокруг да около, я обязан сделать наследников до тридцати, иначе трон халифата уплывет из моих рук. Ты или иная, все равно. Свадьба – это лишь узаконенное подтверждение твоей принадлежности мне, как на чек от покупки, подтверждающий, что товар оплачен и получен. Нет смысла тратиться на расшаркивание ножкой, все это будет потом. Наша свадьба станет торжеством моих достижений, изящной точкой в череде моих свершений.

Я, придавленная осознанием поражения и крахом всех моих планов, лишь машинально про себя отмечала это «мое торжество», не «наше», а «его». Сразу угадывалась мысль, что отведенное мне место где-то с краю. Значит, даже свадьба – это его праздник, а не мой. Я всего лишь обстановка на его церемонии.

– И поэтому я приду сегодня ночью в твою спальню. Как твой муж, господин и будущий правитель повелеваю тебе готовиться и ждать.

При этих словах я почувствовала, что внутри меня вновь закипает котелок. Бурлит и брызгает во все стороны ярость, безграничная, необузданная, затмевающая отсутствующий у наггинь мозг. Я не знала, как потушить огонь и успокоиться до того момента, как рванет и я сделаю первую попытку закопать в песках этого гаденыша. Если не получится – вторую, третью, а дальше меня будет уже не остановить: или я его прикопаю в первом попавшемся оазисе, или стражники меня.

Визирь встал как вкопанный, глядя прямо на меня, а я уже не могла без бешенства смотреть на него и поэтому прятала глаза. Меня колотило от злости, бессилия и унижения. О, если б я тоже была мужчиной! Его кишки давно бы висели на люстре, даже несмотря на то, что он маг!

Но я стояла и смотрела на носки своих туфель.

Музыка кончилась, когда остановился визирь, никто ничего не понимал, все были в замешательстве. А нагг, просто взяв меня за руку, повел вперед, и я, словно безвольная кукла, пошла следом. Дальше все было как в тумане. Меня завели на ступеньки перед троном, визирь какое-то время толкал речь, а я все разглядывала и разглядывала носки своих туфель. Когда подняла голову, запомнились только озлобленные взгляды соперниц и перекошенные от ярости лица. Если б они только знали, какие речи он шепчет мне на ушко! Курчавая борода, липкая от масла, дотронулась до щеки.

– А теперь иди в свои покои, нет смысла продолжать отбор, на этом все закончится. Ты сообразительная девочка, сама все понимаешь. Более того, я считаю тебя умницей. Настолько «послушной» жены мне не найти. – Он особенно выделил интонацией слово «послушной», словно со смешком выплюнул камешек. От звука его голоса руки сами собой сжались в кулаки, ногти пребольно врезались в кожу, я держала себя из последних сил.

«О да, я стану "послушной", но не здесь, не на людях. Сейчас необходимо сдержаться, после ты мне заплатишь за каждую минуту унижения и позора!»

– Благодарю, что вы не считаете меня полной дурой! – сквозь стиснутые зубы прорычала я, развернулась и пошла. Мне стоило титанических усилий не побежать, не пнуть по дороге что-нибудь и вообще идти не спеша, размеренно, с прямой спиной, сохраняя достоинство. Это последнее, что у меня осталось, а ночью не будет и этого.

Чуть ли не бегом я влетела в свои покои, споткнулась о какую-то коробку, благо это был не деревянный сундук, и полетела на ковер.

Моя комната преобразилась. Первая мысль была такая: ярость затмила мне глаза, и я ворвалась в чужие покои!

Но тут из соседней комнаты вылетели девушки-помощницы. Сняли с меня тяжелое платье, переодели в домашние шальвары и халат. Пока они суетились, я успела взять себя в руки.

Вся комната была уставлена вазами с цветами и пестрыми коробками, перевязанными яркими лентами. Плата за товар, магарыч за ночь внимания.

Титулованный паразит, изуродовал мою комнату сразу, как я ушла. Значит, продумал и решил все заранее.

Надо отвлечься, иначе я сейчас крезанусь от ярости, стану клятвопреступницей и шахзадеубийцей. Срочно перевести стрелки на кого-то другого.

Вспомнив про свиток, я развернула отцово послание.

«Дочка, не забывай: даже если ты не пройдешь отбор, контракт на твое замужество уже подписан. Тебе совершенно нечего бояться, замуж ты выйдешь по-любому!»

В глазах сначала потемнело, а после все заволокло багровой пеленой бешенства. Вот и успокоилась! По-любому!

Обложили со всех сторон! Я чувствовала себя загнанным в западню волком, который еще пытается огрызаться, но красные флажки уже повсюду. Бежать некуда, батюшка решил любым способом спасти свою младшую дочурку от позора безбрачия и выдать замуж любой ценой. Я приперта хвостом к стене. Султан-отец хитро все продумал. Если не выиграю отбор – один нагг-бей, если выиграю – другой, и из двух зол надо что-то выбирать. Третье. Только что? Побег?