В аркане Таро – колесо Фортуны, разворачиваясь карательной стороной к тем, кто был на его вершине одним поворотом, оказывается им же, этим колесом, раздавлен.

– Папа?

Было ощущение, что мне провели процедуру кровопускания. Только забыли её вовремя остановить. И вся кровь, капля за каплей, вытекла из жил.

Я даже перестала ощущать биение сердца. Окружающее пространство слилось в одно тёмное пятно. Звуки пропали. Лишь подступающая к горлу тошнота напоминала о том, что я жива.

Хотелось упасть в обморок и перестать находиться здесь. Перед ним.

– Я так рад тебя видеть, Василиса, – моей руки коснулись прохладные, сухие пальцы.

Я перевела на них взгляд. Кожа на тыльной стороне кисти покрылась пигментными пятнами. Наверное, он часто проводит время на солнце.

Отец выглядел удивительно хорошо. Холёно. Почти таким, каким я его запомнила. Лишь в волосах появилось больше седины, а на лице – морщин. На загорелой коже выделялись светлые, потускневшие со временем глаза. Серые, холодные, как сталь.

Подметила и дорогой, шитый на заказ костюм. Часы на запястье, продажа которых решила бы большинство моих проблем.

Язык будто отмер. Не могла сказать ни слова. И не понимала, что должна говорить.

Рада ли я видеть отца, который бросил меня?

Перед глазами пронеслись все прошедшие годы, наполненные ужасом и страхом. Я перестала их замечать. Сроднилась с ними, относилась как к данности, естественному ходу вещей. Ведь моего отца убили, и я осталась без защиты.

А теперь мой мир рухнул. Всё, за что я цеплялась в этой жизни, потеряло значение. Потому что обернулось гадкой ложью.

Убрала руку, спрятав её за спиной, испытав неприятные ощущения от прикосновения. В висках пульсировала боль.

– Ты нас бросил. – Спрашивать, как он выжил, смысла не имело. Он жив. А значит, мог помочь нам с мамой. Но решил этого не делать. А следовательно – предал.

Осознание глубины предательства пришло мгновенно.

Отец тяжело, раздосадованно вздыхает. Будто я задала какой-то неудобный и неуместный вопрос. От которого можно отмахнуться.

– Это не так, Василиса, – гипнотизирует меня цепким взглядом, словно пытаясь вложить в мою голову свои мысли, – всё, что я делал, всегда было ради тебя. Я должен был умереть для всех и для своих врагов, чтобы сохранить будущее для тебя. Останься я в живых, Ямадаев наложил бы лапы на всё моё имущество и деньги.

Смотрю на него молча, не понимая, о чём он толкует. Соломон ведь уверял, что всё нажитое непосильным трудом ушло на расплату с кредиторами отца. О каких деньгах речь?

И в то же время ребёнку во мне, убитому вместе с братом, хотелось верить в эти слова. Пусть даже лживые.

– Я знал, подозревал, что Ямадаев готовит на меня покушение. Всё же я не безгрешен. Ты знаешь, чья дочь. Мне нужно было спасти наше имущество, наши деньги. Выживи для всех я в тот день, он всё равно нашёл бы способ свести меня в гроб. Кто бы от этого выиграл?

– Ты мог бы мне сообщить, что жив, – глухо произношу очевидное, – ты знаешь, как мы с мамой существовали все эти годы, как выживали? Почему не помог?

На последних словах меня подводит выдержка. На глаза наворачиваются слёзы, потому что против своей воли я вновь возвращаюсь в тот день. Когда потеряла отца и брата. Сердце больно колет. Горло сдавливают рыдания. Я сжимаю с силой кулаки. Ногти впиваются в ладони. Физическая боль немного отрезвляет, возвращая в настоящее.

Отец смотрит на меня с недовольством. Словно ожидал своей иной реакции.

– Я не мог, дочь. Просто не мог. Тогда я лишился своего влияния и сил. Мне помогла медсестра в больнице, выходила меня. Я уехал под другим именем на Кипр, спасать наше будущее. Наши деньги. Твои и мои. Теперь ты богата.

Он смотрел на меня так, будто эти слова должны были что-то значить. Только вот я ничего не чувствовала. Мне не нужно богатство. Я мечтаю о нормальной жизни. Просто нормальной.

– Оставь их себе. И меня оставь в покое. Останови машину, я выйду. Мне домой надо. К маме.

Ощущала, как от безграничной обиды надуваются губы, но ничего не могла с этим поделать. Слёзы продолжали душить.

Сжала ручку двери, ожидая остановки.

– Я отправил Вику на лечение. Сейчас она в Испании, и мы поедем к ней. Ты ведь не хочешь оставить маму? – в голосе отца звучат стальные нотки.

Спорить со мной он не хочет. Да и моё мнение для него значения не имеет. Он просто затолкает меня в багажник, если откажусь.

– В Испании? – уточняю, оттягивая время. Не теряя надежды сбежать. Из автомобиля на трассе выбраться куда проще, нежели из дома в Испании.

– Да. В Испании. Ямадаев будет искать тебя. Ведь ты понимаешь, что он не спустит предательство с рук. И отомстит. Тебе.

Изучаю серые глаза отца. Заглядывая то в один, то в другой. Но не могу разгадать, что же за ними спрятано. Какую игру он ведёт. Мне с ним не справиться. Как и с Шамилем.

Бой неравный. Единственное, на что я способна, – побег.

Медленно вдыхаю воздух, пытаясь сохранить зыбкое спокойствие.

Шамиль действительно захочет поквитаться со мной. Я обманула его самым грязным и низким способом. Забравшись ему в трусы. Сомневаюсь, что подобное он спустит с рук. А как он намерен мне мстить, думать не хотелось. Тем более после того, как узнал, кто я. Чья дочь.

Коротко кивнула. Давая понять, что разговор не окончен.

Я забыла, а возможно, на самом деле и не знала, что значат деньги и какая у них власть. Потому что на следующее утро я проснулась богатой наследницей. В другой стране.

Оказалось, у меня имеется собственная спальня, которая была подготовлена и ждала моего приезда. С гардеробом, подобранным стилистом для девушки моего возраста. Девушки, которой нужно идти учиться, а не идти зарабатывать в сомнительных заведениях на жизнь.

Касалась вещей. Дорогих, брендовых. Недоступных ранее. В которых не нужно было соблазнять хозяина ночного клуба. В которых не нужно рыскать по притонам в поисках матери. И всё вокруг шептало мне – смирись, ты попала в свою мечту. Сказка рядом. Наверное, поэтому я вела себя как страус, засунув голову в песок. И отрицая объективную реальность.

Мать, проходящая лечение в местном рехабе, смотрела на отца как на божество. Словно забыв про смерть своего сына. Для неё всё прошлое тут же померкло и перестало иметь значение. Главное – он жив. Её благодетель.

Я наблюдала за ней со странной смесью испуга и отвращения. Потому что до смерти боялась оказаться на её месте. Оказаться такой же, как она.

А отец относился к ней с привычной снисходительностью, помня и умея обращаться с женщиной с хрупкой нервной системой. Пара комплиментов – и она у его ног.