class="p1">– Буденный забирает, он из него штаб корпуса развертывает, – ответил Косогов.

В конце июня 1919 года, во время четвертого окружения белыми Царицына, из 4-й и 6-й кавалерийских дивизий формировался Первый конный корпус под командованием Семена Михайловича Буденного.

Обменявшись свежими новостями, мы сели ужинать. Вдруг послышалась ружейно-пулеметная стрельба.

– Где это стреляют? – невольно вскинулся я.

– Да это наша разведка противника беспокоит, отдыхать ему не дает, – пояснил комдив Городовиков.

Не успели мы поесть, как раздался телефонный звонок. Косогов подошел к телефону. Он говорил с вновь назначенным начальником штаба корпуса В.А. Погребовым, который от имени Буденного отдал распоряжение, чтобы я прибыл к нему в штаб.

На другой день я пошел представляться С.М. Буденному. Признаться, эта встреча меня немного беспокоила. К тому времени, когда я получил новое назначение, до меня дошло известие о неудаче двух наших «академиков», посланных ранее к Семену Михайловичу. Они ему не понравились, так как проявили недостаточную храбрость в бою. Семен Михайлович, по его выражению, видеть не мог «чистоплюев» и трусов. Поэтому ехал я в 4-ю кавдивизию с тревожными сомнениями: а ну как тоже не придусь ко двору?..

Я много наслышался о геройских делах уже прославившегося Буденного и ожидал какой-то необыкновенной встречи. Представлял себе, как войду в штаб, чеканя шаг, пройду к столу, из-за которого поднимется внушительного вида военный с пышными усами. Вытянувшись в струнку, я доложу Буденному о своем прибытии и в ответ услышу приветствие своего нового комкора.

А вышло все по-иному.

Во дворе дома, где располагался Буденный, я увидел молодую женщину, которая оказалась женой Семена Михайловича. На мой вопрос, где я могу видеть комкора, она крикнула:

– Сема, к тебе товарищ пришел, довольно с конями возиться!

В ответ я услышал голос из сарая:

– Где он там, этот товарищ, пусть идет сюда, кстати, и коня моего посмотрит.

Вошел я в сарай, увидел двух бойцов, одетых в зеленые суконные френчи. Один высоченный, другой среднего роста. Подхожу к высокому, докладываю о прибытии, а он, смеясь, указывает кивком на того, который расчищает копыто коню. Я ничего понять не могу – молчу. В это время подходит к нам Надежда Ивановна, жена Буденного, и говорит мужу:

– Сема, да перестань ты с конем возиться, товарищ ждет тебя.

Буденный окинул меня испытывающим взглядом с головы до ног – от гимназической фуражки до старых сапог – и лукаво улыбнулся:

– Тюленев? Добро пожаловать. Воевать приехали или только посмотреть, как мы воюем? Завтра предстоит нашей красной коннице большой бой. Я вот коня себе готовлю. А вы как, успеете собраться к утру, чтобы вместе с нами пойти бить врага? – Буденный усмехнулся в усы: – Наверно, думали, что в штабе корпуса вам придется только бумагами заниматься. Нет, брат, у нас это не принято. Воевать – так воевать по-настоящему, не карандашом, а саблей.

После непродолжительной паузы он добавил:

– Впрочем, пером тоже надо уметь владеть. У нас в таких людях нехватка большая, замучили мы этим делом начальника штаба Погребова. Так вот вы у него помощником и будете.

– Слушаюсь, товарищ Буденный! – невольно вытянулся я.

– Это, конечно, не значит, – продолжал Буденный, – что вы засидитесь в штабе. У нас штабные работники – больше на коне с саблей в руке…

Узнав о моем назначении, начальник 4-й дивизии О.И. Городовиков отправился к Семену Михайловичу просить его оставить меня в штабе дивизии, но получил решительный отказ. При встрече со мной Ока Иванович разочарованно махнул рукой:

– Значит, не судьба. Семен Михайлович не привык менять своих решений.

Однако позже Ока Иванович все-таки перетянул меня к себе на должность командира 2-й кавалерийской бригады.

Итак, я снова на передовой линии фронта, на одном из ответственных участков царицынского направления.

Генерал Деникин сосредоточил здесь большое количество конницы, намереваясь опрокинуть части 10-й армии в Волгу. Однако красные кавалеристы и отряд матросов под командой Кожанова отражали все атаки белогвардейских войск. Семен Михайлович Буденный вместе со штабом корпуса постоянно находился на самых трудных участках.

Мне, как начальнику разведки корпуса, по заданию комкора и начальника штаба приходилось бывать то в одной, то в другой кавалерийской бригаде. Я любил находиться в войсках, с которыми не раз участвовал в конных атаках. Это нравилось Семену Михайловичу, он был доволен моей службой. Когда в 1919 году из Москвы поступила телеграмма с предложением направить меня обратно в Военную академию для продолжения учебы, Буденный наложил на ней такую резолюцию: «Согласен отпустить И.В. Тюленева, но только после окончания Гражданской войны. С. Буденный». На вторую телеграмму Семен Михайлович также ответил отказом.

Это меня вполне устраивало. До конца Гражданской войны я находился в корпусе Буденного, который впоследствии перерос в Первую Конную армию.

Здесь я приобрел много замечательных товарищей и друзей. Спаянная кровью в боях, эта дружба со многими из них сохранилась на всю жизнь.

Уже несколько дней на правом фланге 10-й армии шли ожесточенные бои. Красные кавалеристы и отряд матросов отражали атаки белой конницы.

Штаб армии то и дело запрашивал сведения о положении на фронте и о том, сформирован ли кавалерийский корпус. У аппарата больше всего оставался порученец комкора Лемешко. На все запросы штаба армии он отвечал, что положение без перемен, а корпус Буденного уже в действии.

Однажды мне пришлось лично говорить с начальником штаба армии. После того как я доложил обстановку, он как бы невзначай спросил:

– Скажите, кто у вас Лемешко? Почему он всегда у аппарата?

– Товарищ Буденный назначил его дежурным на весь срок войны.

Начальник штаба армии рассмеялся, затем уже серьезным тоном приказал мне передать Буденному, что к нам выезжает специальная комиссия ознакомиться с обстановкой в корпусе.

Армейская комиссия прибыла к нам, когда Буденный вынужден был 6-ю кавдивизию отвести во второй эшелон, с тем чтобы дать ей возможность привести себя в порядок после двухнедельных непрерывных боев.

4-я дивизия, находясь в первом эшелоне, продолжала сдерживать наступление белой конницы. Такая группировка корпуса позволяла Буденному в любое время отражать атаки белых и в то же время поддерживать физические силы личного состава в боеспособном состоянии.

Два щеголеватых военных специалиста попросили меня доложить обстановку. Во время моего доклада в штаб корпуса зашел Семен Михайлович. В это же время с окраины села Топовка, где располагалась в пешем строю одна из частей 4-й кавдивизии, усилился ружейно-пулеметный огонь. Это отбивалась одна из очередных атак белых.

Инспектирующие обратились ко мне с плохо скрытой тревогой:

– Что за стрельба? Белые близко?

Тут-то в наш разговор и вмешался С.М. Буденный. Он попросил приезжих подойти