– Так вот, товарищи, чтобы вам была яснее обстановка, – он указал рукой на отходившую группу белых конников перед нашим правым флангом, – видите беляков? По ним и ведут огонь наши спешенные кавалеристы. Артиллерия пока не подает голоса: мало боеприпасов. Но как только будет обнаружена главная группировка белых, и артиллеристы откроют огонь. Такого рода бой идет весь день. Хорошо, что мне не приходится вводить в дело 6-ю кавалерийскую дивизию. Надо давать возможность отдохнуть частям. Так что, товарищи, можете работать спокойно. Или вам угодно на передовые позиции?

Один из военспецов начал доказывать Буденному, что так управлять войсками нельзя. Это-де не по правилам военного искусства.

Буденный спокойно ответил:

– Нам не вообще военное искусство нужно, а умение в данный момент разбить противника. Это значит, прежде всего, его измотать, обессилить, а потом внезапно обрушиться на него. Управление конницей требует большой мобильности, стало быть, кавалерийский начальник и должен находиться там, откуда удобнее и быстрее можно принять решение в критические минуты.

Инспектирующие как-то ехидно переглянулись между собой и попросили разрешения уехать из корпуса.

– Что ж, скатертью дорога, – пожал плечами Буденный. – Спасибо вам за большую «помощь», которую вы оказали корпусу. В следующий раз можете не приезжать, без вас обойдемся.

Военспецы поспешно ретировались.

В один из погожих летних дней 1919 года в районе станицы Островской началась сложная и ответственная операция. Наша конница во что бы то ни стало должна была выиграть бой, чтобы обеспечить переход частей армии в контрнаступление. В противном случае всей 10-й армии пришлось бы отходить на север.

Буденный приказал мне выехать в бригаду С.К. Тимошенко.

– Части Тимошенко будут действовать на главном направлении удара пехоты противника, – напутствовал меня Буденный. – Поезжайте к нему и покажите, чему вас учили в академии. Главное – объясните важность задачи и, если потребуется, помогите командиру бригады.

В штабе бригады за столом, накрытым картой, сидели комбриг, его помощник серб Данило Сердич и комиссар П.В. Бахтуров. Рядом, на подоконнике, стоял полевой телефон, по которому комбриг отдавал приказания командирам полков.

– С чем пожаловали? – спросил Тимошенко.

Я изложил цель своего приезда.

– Хорошо. – Семен Константинович жестом пригласил меня к карте и продолжал: – Мы уже получили приказ и изучаем обстановку. Задача ясна. Трудная. Но надеюсь, не подкачаем, выполним.

Условились, что Сердич поедет в один полк, Бахтуров – в другой, а мы с комбригом останемся на командном пункте бригады.

Когда все вопросы были детально обсуждены, комбриг пригласил нас к себе на ужин. По пути в соседнюю хату мы заглянули в сарай, где стояли, похрустывая сеном, лошади комбрига и комиссара.

– Какой из коней лучше? – повернувшись ко мне, спросил Тимошенко.

Я показал на рыжего донца, который, как оказалось, принадлежал Бахтурову.

– А этот, серый?

– Тоже неплохой. Видно, в нем есть арабская кровь.

Бахтуров засмеялся, лукаво посматривая на Тимошенко. Природный донской казак, он понимал толк в лошадях и знал, что конь комбрига резвее. Но надо же было использовать момент, чтобы подтрунить над Тимошенко, гордившимся своим четвероногим другом.

– Ишь, захихикал! Обрадовался! – беззлобно повысил на него голос Тимошенко. – А ведь мой конь обгоняет его барбансона. Верно я говорю, комиссар?

– Было такое, – ответил Бахтуров.

– Ну, то-то, – примирительно сказал Семен Константинович.

За ужином разговор шел о предстоящей операции, начало которой намечалось с наступлением противника, ожидаемым утром следующего дня.

Вскоре комиссар и помощник комбрига уехали. Коротать ночь перед боем мы остались вдвоем.

– Как изменила революция судьбы людей, – сказал Семен Константинович. – Вот я, к примеру, окончил только сельскую приходскую школу. Больше не пришлось. А теперь командую бригадой.

Свою военную службу Тимошенко начал в 1915 году. Его досрочно призвали в царскую армию и зачислили рядовым запасного батальона, расквартированного в городе Николаеве.

Февральская революция застала С.К. Тимошенко в должности фельдфебеля пулеметного эскадрона одной из кавалерийских дивизий. Он пользовался большим уважением солдат, и они избрали его в солдатский эскадронный комитет. Когда совершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, Тимошенко вместе со своими пулеметчиками, не колеблясь, пошел за большевиками.

1-й красногвардейский Черноморский отряд Матузенко, куда вступил Семен Константинович, позже был преобразован в 1-й Крымский конно-гвардейский полк. Его командиром стал С.К. Тимошенко.

В период боев за Царицын в состав полка был включен интернациональный отряд под командованием серба Данило Сердича. Затем к нему присоединился Качалинский казачий отряд Павла Васильевича Бахтурова. Крымский полк был преобразован во 2-ю бригаду 4-й кавалерийской дивизии, которой в то время командовал С.М. Буденный. С.К. Тимошенко назначили командиром бригады, Сердича – помощником, Бахтурова – комиссаром.

Засиделись мы в ту ночь с Семеном Константиновичем допоздна. Много рассказывал он о бойцах и командирах, хвалил интернационалистов.

– Надежные друзья и хорошие бойцы. На них можно смело положиться в любом деле, – говорил Тимошенко.

Заснули мы на исходе короткой летней ночи. С рассветом загрохотала артиллерия противника. Вражеская пехота перешла в наступление. На линии сторожевого охранения завязался бой.

Полки бригады были тотчас же подняты по тревоге и заняли исходные рубежи. Мы с Семеном Константиновичем вскочили на коней и через несколько минут уже находились на его командном пункте. Комбриг быстро разобрался в обстановке и отдал соответствующие распоряжения командирам полков.

– Будем действовать, как решили, – сказал Тимошенко. – Позволим пехоте противника переправиться на левый берег Хопра, скуем ее здесь огнем, а затем стремительным ударом во фланг и тыл отрежем от реки и пленим.

Я заметил, что план рискованный по соотношению сил и может сорваться в случае наступления крупных частей белогвардейской конницы.

Комбриг успокоил меня:

– Не волнуйтесь. У нас есть хорошие пулеметчики и артиллеристы. Прикроемся справа дивизионом, усиленным пулеметами и пушками. Кроме того, – добавил Тимошенко, – я прошу начдива поддержать бригаду ударом по пластунам слева.

Все было предусмотрено. Задача решалась правильно, хотя с явным, но вполне оправданным риском.

В середине дня пехота противника форсировала Хопер и стала медленно наступать, сдерживаемая с фронта сковывающей группой бригады.

Но вот наша артиллерия перенесла огонь по левому флангу врага. Это было сигналом к атаке. Через полчаса мы увидели, как конники 23-го полка бригады устремились в тыл вражеской пехоты. Белогвардейцы начали отступать.

– Все как надо, – молодецки тряхнул головой Тимошенко. – Оставайтесь здесь, а мне пора.

Он пришпорил коня и, возглавив второй полк бригады, повел его в наступление. Его мощная фигура на крупном коне хорошо просматривалась в бинокль.

Пластунская бригада генерала Сутулова была разбита наголову. Конники Тимошенко взяли в плен около 1500 белогвардейцев, захватили несколько пулеметов и артиллерийскую батарею.

С большим удовлетворением я докладывал