Три года назад Светлане позвонила ее институтская подруга Лариса. Лариса была замужем за крупным бизнесменом. Ее муж владел строительной компанией и банком, он очень много работал, предоставляя жене полную свободу и возможность тратить его деньги. Часть года Лариса проводила в Париже, оттуда она и звонила Светлане, чтобы пригласить ее в гости. Светлана охотно согласилась.

Лариса встретила ее в аэропорту, усадила в свой серебристый «Ситроен» и повезла к себе. Светлана переживала острые муки зависти: она и сама была женщина не бедная, но квартира Ларисы, туалеты Ларисы, окружение Ларисы дышали таким умопомрачительным богатством, что у Светланы закружилась голова и засосало под ложечкой.

Лариса держалась просто и искренне радовалась подруге. Сначала они пообедали в тихом ресторане на бульваре Сен-Жермен, потом провели несколько восхитительных часов, гуляя по дорогим магазинам, где персонал вел себя до неприличия подобострастно.

Вечером Лариса повела подругу на роскошный прием, где министры, миллионеры жужжали важными шмелями, а их жены демонстрировали сногсшибательные туалеты и драгоценности.

И вдруг, среди всего этого великолепия, Лариса сжала Светланин локоть и круглыми от восхищения глазами указала ей на невысокого смуглого человека с узкими злыми губами и крючковатым носом:

– Смотри кто пришел! Это Эспиноса!

– Кто? – переспросила Светлана, уже несколько уставшая от окружающего блеска и пышных имен.

– Руис Эспиноса! Вот кто по-настоящему богат!

В устах Ларисы это прозвучало так значительно, что Светлана потребовала продолжения.

– Он колумбиец, там у него огромный дворец, точнее, замок – готический, с башнями, подземными ходами и львиными рвами. Ну и конечно, с аэродромом, вертолетными площадками и тому подобным. Там у него своя армия, своя полиция, гарем. В общем, он живет, как средневековый владыка. Чем занимается – никто не знает. Скорее всего, наркотики, но это неважно. У него миллиарды… – Взгляд Ларисы мечтательно замутился, и требовать от нее продолжения было бесполезно.

Светлана с любопытством посмотрела на богатого колумбийца – но что ей до него? Они существовали в разных мирах.

Однако два дня спустя, ужиная в ресторане на Елисейских полях, Светлана в другом конце зала увидела смуглое лицо с узкими злыми губами. Эспиноса сидел за столиком на двоих. Его визави Светлана видела только со спины – длинные слегка вьющиеся седые волосы падали на воротник темного пиджака. Но седовласый собеседник колумбийца ее мало интересовал. Точнее, он интересовал ее постольку, поскольку таинственный миллиардер допустил его в свой мир, сидит с ним за столиком и о чем-то разговаривает. Светлана внимательно вгляделась в губы Эспиносы.

Дело в том, что давным-давно, когда Светлане было четыре года, она перенесла тяжелейшую скарлатину. Родители и врачи боялись, что девочка не выживет. Она выжила, но осложнением болезни стала глухота. Три года спустя знаменитый профессор в институте уха, горла и носа на Бронницкой улице сделал ей успешную операцию, и Светлана снова стала слышать. Но три года в мире безмолвия не прошли для нее даром. Она научилась понимать человеческую речь по губам и с годами не утратила эту способность. Позже, студенткой, когда она на филологическом факультете изучала языки, она научилась понимать по губам и английскую речь. Это вышло случайно. У них была преподавательница английского, немолодая, скромно одевающаяся женщина всегда почему-то с ярко накрашенными губами.

«Это профессиональное, – говорила она, – губы должны быть видны четко, запомните это, девочки, на будущее».

Глядя на шевелящийся, ярко накрашенный рот преподавательницы, Светлана без особого напряжения научилась понимать по губам английскую речь, не подозревая, что умение пригодится ей через много лет.

И вот теперь в ресторане, глядя на тонкие, хорошо очерченные губы колумбийца, Светлана почти точно уловила смысл его слов:

– …Эти русские имена! Невозможно запомнить! Как, ты говоришь? Бар-та-шофф? Язык сломаешь. Короче, ты должен его купить. За любые деньги. Любые, ты понимаешь?

Седовласый ответил длинной горячей тирадой, энергично жестикулируя и встряхивая серебряной гривой, но Светлана могла только гадать о ее содержании, потому что он сидел к ней спиной. Снова заговорил Эспиноса. На лице его было брезгливое недовольство:

– Вот даже как… Бывают же такие идиоты… Трудно поверить. Что ж, тем хуже для него. Я все равно получу его изобретение, чего бы мне это ни стоило. Точнее, сколько бы ни стоило. Его изобретение принесет мне огромную власть… Но если русский такой идиот, что отказался даже говорить на эту тему… Его изобретение должно принадлежать только мне! Мне и никому больше! Ты понимаешь?

Колумбиец встал и удалился, махнув рукой почтительно кланявшемуся метрдотелю. Его собеседник остался в ресторане, но Светлану он не интересовал. Ее интересовал теперь таинственный русский профессор Барташов, чье изобретение так волновало великого колумбийца.

Светлана почувствовала горячее дыхание судьбы. Не случайно Лариса привела ее на прием, не случайно показала Эспиносу. И уж наверняка не случайно она оказалась сегодня в одном с ним ресторане: совпадения такого рода маловероятны – наверняка их свела судьба. И уж совсем невероятной волей судьбы перенесенная в детстве скарлатина и глухота позволили ей сегодня прочесть по губам слова миллиардера и узнать о его сокровенном желании. Как найти профессора Барташова, как купить или похитить его изобретение – Светлана не знала, но она верила, что рука судьбы и дальше будет подтасовывать ей карты.

И она не ошиблась, невероятное стечение событий продолжалось. На следующее утро, подходя к галерее Лафайет, Светлана почувствовала чью-то руку у себя в кармане. Она отреагировала мгновенно: одной рукой сжала пальцы карманника, а другой в быстром повороте ударила его, как она думала, в подбородок. По крайней мере, удар приходился на уровне подбородка обычного мужчины, но этот вор оказался двухметрового роста, и удар пришелся ему в грудь, не нанеся особого урона. Самое занятное, что карманник вдруг захохотал и бросился обниматься. Светлана возмущенно оттолкнула его, вгляделась… и тоже захохотала.

Перед ней стоял Эдик Тароянц, однокашник по филфаку из такой же, как Светлана, влиятельной и богатой партийной семьи, приятель студенческих лет и недолгий любовник.

Внимательно осмотрев Эдика, Светлана удивленно произнесла:

– Дорогой, ты что, совсем обнищал? Кошельки у туристок тыришь?

– А что? – На лице Эдика не было и тени смущения. – Мне нравится. Я живу в Париже, совершенно свободен, женщины меня любят…

– И тебя устраивает такая жизнь? А что твой отец – знает о таком образе жизни?

Эдик помрачнел.

– Папочка выпал из обоймы. Не смог вписаться в новую жизнь. Порядочность в нем, что ли, взыграла, а скорее – просто не хватило ума и гибкости.

Светлана кивнула – ситуация была ей знакома. Они пошли с Эдиком в дорогое кафе, платила, разумеется, она, но Эдика нисколько такой расклад не задевал. Потом Светлана повела его к себе, точнее к Ларисе.