похоже, совершенно искренне представлял себе Йорк. После вооруженного конфликта, спровоцированного герцогом, в воздухе витала напряженность, политические силы раскололись на фракции. Йорк добился некоторого успеха, восстановил порядок на юго-западе, искоренив произвол, который творили враждующие семьи Куртене и Бонвилл. Но чтобы убедить страну в том, что йоркисты, правящие от имени Генриха VI, способны решить проблемы Англии, этого было мало.

Серьезные трудности поджидали Йорка в начале 1456 года, когда парламент потребовал принять еще один полноценный акт о возвращении земель, по которому все территории, когда-либо пожалованные кому-то короной, должны были вновь стать королевской собственностью, что упрочило бы финансовое положение монарха. У Йорка были полномочия привнести в королевское правительство порядок и стабильность, и именно он стоял за предлагаемыми мерами и попытался убедить других лордов их поддержать. Но в очередной раз герцог осознал, что опирался на слишком узкий круг людей. К его протекторату относились с явным безразличием, и он точно не пользовался настолько широкой популярностью в стране, чтобы просить тех, кто разбогател за счет пожалований короны, вдруг отказаться от своих владений без какой-либо компенсации. Большинство английских лордов отклонило этот акт, и Йорку не оставалось ничего другого, кроме как уйти с поста лорда-протектора, что он и сделал 25 февраля 1456 года. Летом он пытался участвовать в работе правительства, организовал оборону северных границ от набегов короля Шотландии, боролся с очагами беспорядков в Уэльсе. Но его власть таяла на глазах. В народе его презирали. В сентябре на лондонской Флит-стрит появилось пять отрубленных собачьих голов, каждой в пасть была вложена листовка с сатирическим стихотворением, поносящим Йорка, «человека, которого все ненавидят». К осени стало ясно, что его правлению пришел конец. Союзники и соратники герцога начали терять свои посты, и на их место приходили люди, преданные королеве Маргарите[214].

С конца 1456 года королева начала вмешиваться в государственные дела. Один из современников, наблюдавший за событиями в Лондоне во время окончания второго протектората Йорка, писал рыцарю из Восточной Англии, сэру Джону Фастольфу: «Королева — могущественная женщина, к которой многие обращаются, так как она не останавливается ни перед чем, чтобы посредством своей власти добиться того, чего она желает»[215]. Еще один хронист пошел дальше и записал, что «за управлением страной стоит в основном королева и ее совет». А третий автор, сподвижник Йорка, признавал, что королева «управляла страной, как того желала, накапливая неизмеримые богатства»[216]. Ходили слухи, что она пыталась уговорить мужа отречься от престола в пользу малолетнего сына, который стал бы в ее руках еще более управляемой марионеткой.

Отчасти противостояние Маргариты и Йорка объяснялось явной личной неприязнью. Королеву глубоко оскорбили действия герцога в 1455 году. Как бы тонко ни аргументировал свою позицию Йорк, Маргарита не могла забыть о том, что он собрал армию и оставил двух пэров, один из которых — герцог Сомерсет — был ее другом, истекать кровью на улицах Сент-Олбанса и как выгодного заложника вывез короля в Лондон. Йорка, в свою очередь, возмущало стремление королевы взять в свои руки рычаги власти. То, что женщина, к тому же француженка, хочет потеснить герцога королевских кровей, имеющего все права на престол, было неслыханно. Вдобавок эта женщина, похоже, ненавидела его всеми фибрами души и намеревалась подорвать его позицию в правительстве. Неудивительно, что отношения между двумя лагерями были натянутыми.

В течение 1457 года Маргарита укрепляла свою власть на местах в центральных графствах, собрала при сыне совет из лояльных ей представителей двора и там, где могла, продвигала своих верных союзников любыми способами: от назначения на посты до устройства браков. Так, в апреле 1457 года сводный брат Генриха, Джаспер Тюдор, граф Пембрук, был назначен констеблем Кармартена и Аберистуита в Уэльсе. Эти посты до недавнего времени занимал сам Йорк. В то же время старший брат Джаспера, Эдмунд Тюдор, граф Ричмонд, представлял интересы королевы в Южном Уэльсе, где он вел локальную войну с двумя вассалами герцога Йоркского, сэром Уильямом Гербертом и сэром Уолтером Деверё.

Статус Эдмунда Тюдора значительно повысился после его женитьбы осенью 1455 года на Маргарет Бофорт, двенадцатилетней племяннице покойного герцога Сомерсета и дочери опозоренного солдата, герцога Джона Бофорта, который погиб, возможно, совершив самоубийство, когда Маргарет был всего год. Девушка была богатейшей наследницей Англии, и брак с ней принес Тюдору огромное богатство и власть. К лету 1456 года Маргарет забеременела. Но Эдмунду не суждено было увидеть ребенка. Вскоре после того, как вассалы Йорка ненадолго заключили его в Кармартенский замок, 1 ноября 1456 года он скончался от чумы. Меньше чем через три месяца, 28 января 1457 года, в замке Пембрук после тяжелейших родов у тринадцатилетней Маргарет на свет появился сын — Генрих Тюдор. Даже по меркам того времени, когда девочки очень рано выходили замуж и рожали детей, Маргарет была слишком молода для того, чтобы становиться матерью. Вероятно, роды нанесли ей настолько сильную физическую и психологическую травму, что Генрих стал ее первым и последним ребенком.

В это время королева Маргарита проявляла благосклонность не только к своим соратникам из королевского лагеря. Йорка и его сторонников исключили из королевского совета и решительно держали на расстоянии от двора. Но после краха второго протектората они не оказались в полной изоляции. Наместничество герцога в Ирландии было продлено на десять лет, также он получил финансовую компенсацию за те свои владения и посты, которые отошли в том числе Тюдорам. Летом 1457 года, когда все опасались, что французы нападут на английское побережье, Йорка и его товарищей назначили собрать пехоту и лучников для защиты королевства. Дочь Йорка, Елизавета, вышла замуж за Джона де ла Поля, пятнадцатилетнего герцога Саффолка, единственного сына убитого Уильяма де ла Поля. Точно так же осмотрительная милость королевы коснулась и семьи Невилл. Графа Солсбери назначили старшим управляющим в северной части герцогства Ланкастер, принадлежавшего королю, и привлекли к обороне от нападений шотландцев. Сыну Солсбери, Уорику, позволили и дальше командовать крупным гарнизоном в Кале, а учитывая щекотливое положение во Франции, это был важнейший пост. Смещение Йорка Маргаритой привело к напряженности, но оставалась надежда на осторожное примирение сторон, возможно, исходившая от короля, единственным благочестивым и простодушным желанием которого было сближение противоборствующих лагерей правительства. 25 мая 1458 года в Лондоне на поразительной церемонии, известной как День любви, это стремление короля достигло своего апогея.

Потери, понесенные роялистами при Сент-Олбансе, забыть было нелегко. И у Эдмунда Бофорта, герцога Сомерсета, и у Генри Перси, графа Нортумберленда, остались сыновья и наследники, затаившие злобу и желавшие отомстить за погибших родных. Генри Бофорту, третьему герцогу Сомерсету, в 1456 году было двадцать лет, и ему повезло, что он выжил после страшного ранения, которое получил, сражаясь подле отца в Сент-Олбансе. Молодому Генри Перси, ставшему третьим графом Нортумберлендом, было тридцать