и скатывается вниз по позвоночнику.

Вдруг испытываю огромное желание преклонить колени.

Похожее чувство у меня было, когда отец облачился в парадное одеяние монарха в день солнцестояния у фейри.

Нечто большее, чем я сам. Нечто невыразимо волшебное.

Когда Пэн поднимается на ноги и медленно распрямляется во весь рост, я давлюсь воздухом.

Ох чё-ё-ё-ёрт.

Он выглядит так же, он остался того же роста и телосложения, но каким-то образом сделался гораздо больше.

По рукам бегут мурашки. Волосы на затылке встают дыбом.

Теперь я знаю, что выбрал правильную сторону.

Пэн и в прежние дни мог быть грозен, как Сатана. А с тенью?

На острове всегда ходили слухи, что он бог. Никто не знает, откуда он взялся, в том числе и он сам.

Теперь я думаю, что стоило верить слухам.

Теперь я склоняюсь к мысли, что, возможно, это правда.

Ещё толком не осознав, что делаю, я обнаруживаю себя на коленях на полу. Брат опускается на колени рядом со мной, у нас за спиной Крюк всё ещё сидит в углу, сжавшись в комок.

– Что, чёрт возьми, мы делаем? – шепчет Кас.

– Да если бы я знал.

– Если ты думаешь, что я тебе поклонюсь, – говорит Вейн, – ты крупно ошибаешься.

– Поднимайтесь, – говорит нам Пэн.

Мы с Касом встаём, и Пэн подходит к нам. Я стараюсь больше не вжимать голову в плечи, как какой-нибудь дрожащий недоумок. Я так-то тоже по праву король. С какого хрена мне ему покоряться?

Надо бы пересмотреть моё мнение о Пэне теперь, когда он вернул свою тень.

– Спасибо, – говорит Пэн, и, я клянусь, его голубые глаза светятся ещё ярче.

– Мы сделали свой выбор, – отвечает Кас, и я согласно киваю.

Пэн опускает ладони нам на плечи и крепко сжимает. А после этого подходит к Крюку, хватает его за горло и рывком поднимает на ноги.

– Чёрт подери, – рычит Крюк.

– Ты тот человек, кому позволено сделать собственный выбор, – говорит Пэн. – Но если решишь выступить против меня, выбор будет неверным.

Лицо Крюка краснеет, он борется за глоток воздуха.

– Помоги мне… в противостоянии… с Крокодилом, и мы… заключим сделку.

– Я не торгуюсь, – фыркает Пэн.

– Попытка… не пытка.

Пэн оборачивается к Вейну, тот пожимает плечами.

– Я подумаю об этом. – Пэн выпускает Крюка, и тот приземляется на пол, как мешок с костями.

Он кашляет и отплёвывается.

– Что с Черри?

Я фыркаю.

– Она всё это время была в доме. Я так понимаю, в покер ты тоже играешь хреново?

– Вы, ублюдки…

– Просто радуйся, что она жива, – бросает ему Пэн, направляясь к двери. – Идём, – говорит он нам. – Мне надо возвращаться домой к своей девчонке Дарлинг.

– Нам всем, – напоминаю я.

Он встречается со мной взглядом, и на мгновение мне с трудом удаётся подавить дрожь.

– Да, – отвечает он. – Давайте все пойдём домой к нашей Дарлинг.

Глава 39

Черри

Ладони так сильно потеют, что мне приходится вытирать руки о штаны, пока Уинни спускается вниз.

Что я творю?

Может быть, мне стоит остановить её. Она же извинилась.

Но когда я вспоминаю их с Вейном в лесу, мне хочется кричать и плакать, и меня тошнит.

Мне так больно, что кажется, можно умереть от этой боли.

Лучше Уинни, чем я. До её прихода всё было не так уж плохо. Близнецы иногда делили меня, и время от времени я замечала, что Вейн смотрит на меня так, словно готов сожрать.

Я хочу, чтобы так было снова.

Уинни изменила всё.

Мы идём по коридору к закрытой двери моей спальни.

– Вот, – произношу я и слышу, как дрожит голос. – Дай я открою.

Уинни смотрит на меня хмуро, но отходит в сторону.

Я едва дышу.

Я поворачиваю ручку и приоткрываю дверь.

Уинни ступает на порог.

И я сразу же вталкиваю её внутрь.

– Эй! Черри!

Я захлопываю дверь и налегаю на створку всем весом.

– Черри! – кричит она и дёргает дверную ручку.

Я стискиваю зубы и крепко зажмуриваюсь. Я не смогу этого сделать. Нет, я смогу. Я должна. Кому нужна какая-то девчонка Дарлинг? Их было так много. Со временем они забудут её, как забыли всех остальных.

– Черри!

В её голосе звучит паника. Слышится чьё-то глухое ворчание.

– О господи! Черри! Открой!

Она кричит. Что-то ударяется о стену.

Я продолжаю держать дверь. Выдержать ещё немного. Ещё чуть-чуть.

– Черри, пожалуйста!

Раздаётся громкий рык. Звон разбитого стекла.

Слёзы наворачиваются на глаза, бешеный стук сердца гремит в барабанных перепонках.

А потом…

Тишина.

Я продолжаю держать дверь.

Мне страшно её открывать.

Тень просто выскочит и промчится мимо меня? Стоит ли об этом беспокоиться? Там, внутри, кровь? Что осталось от Уинни?

Может быть, если я быстро отскочу с дороги…

Из щели под дверью льётся свет.

А в нём я вижу контуры человеческой тени.

Что за…

Я выпрямляюсь, снова вытираю ладони о штаны, а затем тянусь к дверной ручке, всё это время руки трясутся.

Сердце колотится так неистово, что на груди вздымается рубашка.

Я поворачиваю ручку и толкаю дверь.

Скрипят петли, и я вижу посреди комнаты Уинни. Вокруг неё – обломки и осколки моих вещей.

Она стоит ко мне спиной.

– Уинни?

Она не говорит ни слова.

Я облизываю губы и делаю глубокий вдох.

– Уинни?

Она медленно оборачивается ко мне.

Я практически трепещу.

И когда она наконец разворачивается полностью и поднимает подбородок…

Оба глаза у неё непроглядно-чёрные.