– Ммм, ты так приятно пахнешь, Дарлинг, – говорит он. – Не возражаешь, если я попробую?

– Во мне полно спермы Вейна, – откликаюсь я. – Но вперёд.

– Уймись ты, ради бога, – ворчит Вейн.

Он наконец уступил мне, но всё ещё не совсем доволен, и это делает меня вдвойне счастливее.

– Я, конечно, озабоченный, – фыркает Баш, – но не настолько. – Он пересаживается по-другому у меня между ног, и я пропускаю сквозь пальцы его тёмные шелковистые волосы.

На другом конце комнаты Кас сидит в кожаном кресле, перекинув ноги через подлокотник, и пытается собрать маленькую деревянную головоломку. Брови сведены, он полностью поглощён своим занятием. У него такое же решительное выражение лица, как в тот момент, когда я была привязана к Небывалому Дереву и он выбивал из меня оргазм за оргазмом.

Трудно поверить, что такова моя новая реальность. Что у меня есть четверо безумно горячих мужчин. Что они не просто хотят меня, но, похоже, я нравлюсь им такой, какая я есть.

И то, что у меня чего-то нет, их тоже устраивает.

Неужели моя жизнь с этого момента и правда будет выглядеть так? Просто бездельничать на пляже и трахаться с любым из них, когда захочется? Чтобы Баш готовил мне еду, Кас рассказывал истории, Вейн просто был рядом, погружённый в свои мысли, а Питер Пэн курил бы с таким сексуальным видом, какого не бывает ни у какого другого мужчины.

Я до рези в животе хочу, чтобы всё это было правдой.

По мере того как солнце клонится к закату, моё нетерпение растёт, и, когда я слышу, как открывается дверь гробницы Пэна, я уже места себе не нахожу от нервного возбуждения.

– Есть! – Кас вскидывает вверх собранную деревянную головоломку, очень довольный собой.

– Молодец, брат, – хмыкает Баш, обхватив моё бедро. – Ты справился с детской игрушкой!

– О, заткнись, – морщится Кас.

– Заткнулись оба.

Проснулся Король Неверленда.

Боже, как же он горяч.

Он голый по пояс, штаны низко сидят на бёдрах, обнажая уходящие вниз линии выступающих костей. Как и Вейн, он менее мускулистый, чем близнецы, но, безусловно, самый высокий, и своим присутствием занимает больше всего места.

Думаю, мы все им восхищаемся. Даже Вейн.

Я гляжу на него с колен Вейна. Пэн встречается со мной взглядом, и морщинка между его бровями разглаживается, когда он видит нас такими спокойными: как будто это напряжение между мной и Вейном прежде заставляло его морщить переносицу.

Не знаю почему, но от его облегчения по поводу того, что мы все поладили, я ощущаю глубоко в груди нечто похожее на тепло.

Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему.

– Вставайте все, – говорит он. – Нам пора кое-куда сходить.

– И мне тоже? – спрашиваю я.

– Ты пойдёшь с нами, но останешься за пределами заварушки, с близнецами. Я не оставлю тебя здесь одну, а то Крюк, чего доброго, пошлёт кого-нибудь тебя похитить.

Кас и Баш оба только в шортах – их обычный пляжный вид, – поэтому они тут же исчезают в коридоре: идут одеваться.

– Баш варил кофе? – спрашивает Пэн.

– Да, – отвечаю я.

– Вы двое – со мной. – Он направляется на кухню.

Я тоже встаю. Вейн закрывает книгу, откладывает в сторону и поднимается с дивана. Он задерживает на мне долгий взгляд, от которого у меня внутри всё дрожит, а кожу головы покалывает.

Затем подталкивает меня к двери кухни.

Пэн у стойки наливает горячий кофе в глиняную кружку. Из кастрюли поднимается пар.

– Расскажи мне, как ты, – требует он, не давая понять, к кому обращается.

Вейн прислоняется спиной к краю стойки и складывает руки на груди.

– Всё хорошо, – отвечаю я. Хорошо – это даже слабо сказано.

С кружкой в руке Пэн поворачивается ко мне. Его глаза пристально изучают моё горло, затем бегло осматривают всё тело, словно проверяя, не лгу ли я. Наконец, кажется, удовлетворившись увиденным, он переходит к Вейну:

– То есть ты разобрался?

– Да, – отвечает Вейн.

Пэн не спрашивает о подробностях, и я восхищаюсь его доверием: он позволяет нам иметь свои секреты.

Я должна была знать, что путь к сердцу Тёмного лежит через боль и кровь. Но больше всего – через уязвимость.

Мы с Вейном понимаем друг друга, потому что мы оба сломлены.

И оба не желаем это признавать.

И не станем.

Мы будем делиться этой истиной через секс, боль и кровь, пока не насытимся.

Пэн кивает нам и отпивает кофе. Я завидую даже кофейному пару, у которого есть возможность струиться по острым чертам его лица.

Я понимаю, что у него есть задача, которую нужно выполнить, тень, которую нужно вернуть, но внезапно и я тоже жажду получить его.

– Мы скоро уходим, – произносит Пэн. И неожиданно добавляет: – Надень на себя ещё что-нибудь, Дарлинг. Только нам позволено тобой любоваться.

– То есть капитана Крюка мы в свой гарем не возьмём? – поддразниваю я.

И Пэн, и Вейн сердито морщатся, как будто я только что предложила позвать к нам шестым осьминога.

– Чтобы я этого больше не слышал, – недовольно фыркает Вейн.

Пэн салютует ему кружкой.

– Поддерживаю. А теперь бегом, Дарлинг. У тебя десять минут.

– Ладно. Хорошо. – Я собираюсь уходить, но Пэн хватает меня за запястье и притягивает к себе. Наши губы соприкасаются, и он широко раскрывает рот, чтобы проникнуть в меня языком.

Я вздрагиваю, хотя его тело по сравнению со мной обжигающе горячее.

Отстранившись, он легко подталкивает меня локтем к Вейну.

И тот принимает эстафету.

Он разворачивает меня спиной к своей груди, а затем обхватывает одной рукой за талию, а другой за горло. Поворачивает мою голову к себе и пленяет мой рот, вталкивая в меня язык глубже, чем Пэн когда-либо.

Я цепляюсь за его руку, пытаясь удержаться на ногах, у меня кружится голова и учащается дыхание. Моя киска гудит, требуя внимания, и Вейн поднимает руку к моей груди и сильно сжимает её, награждая сосок таким резким щипком, что я издаю стон ему в рот.

Обрывая поцелуй, он разворачивает меня к двери, я чувствую сильнейшее головокружение, плохо соображаю и стою, пошатываясь.

Пэн облизывает губы, ему явно нравится это представление. Но на этот раз он больше сосредоточен на предстоящем деле, чем на моей киске.

– Иди, – говорит он и кивком указывает в сторону моей комнаты.

Может быть, после нашего возвращения я получу их обоих, Тень Смерти и Тень Жизни.

О боже, от одной только мысли о том, как они оба заполнят меня, я приближаюсь к оргазму. С этими брутальными мужчинами я не продержусь и пяти