– Я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы… В общем, я не буду даже подходить к воде, – сказала я. – Надеюсь, этого хватит, чтобы уберечься от опасности.

– Я тоже помогу тебе, мамочка. У меня есть одна замечательная идея!

«Какая же?» – хотела я спросить, но тут снизу донесся голос бабушки, которая звала Кэсси.

– Бабушка дома? – удивилась я. – Когда она успела вернуться?

Кэсси оглянулась через плечо.

– Только что. Она вошла в дом почти что вместе с нами. Ладно, мамочка, мне нужно идти – бабушка зовет. – И, послав мне воздушный поцелуй, Кэсси скрылась за дверью.

Входная дверь снова хлопнула, потом в нижнем коридоре что-то загремело. Наверное, это Оуэн принес покупки, подумала я и, поднявшись из-за стола, стала собирать разбросанные инструменты и укладывать в коробки материалы.

– Молли!

Я не ошиблась. Оуэн действительно был в прихожей и сейчас окликал меня, судя по всему, от самого подножия лестницы, поскольку я слышала его достаточно отчетливо.

– Я здесь! – заорала я в ответ, стоя на коленях возле одного из контейнеров, куда я укладывала поддоны с «морским стеклом».

Примерно через полминуты Оуэн вежливо постучал по косяку открытой двери.

– Можно?

– Можно, можно… – Я закрыла крышку одного контейнера и на коленях переползла к следующему. – Ну как съездили? Как себя вела Кэсси?

– Она мне очень помогла. На самом деле помогла! У тебя замечательная дочь, другой такой нет, наверное, на целом свете.

При этих словах я похолодела. «Другой такой нет на целом свете»… Что он имеет в виду? И что разболтала ему Кэсси?

Оуэн перешагнул порог и, засунув пальцы в карманы джинсов, прислонился к стене рядом с дверью.

– Кэсси сообразительна, остроумна и красива. Она напоминает мне тебя.

Уголки моих губ чуть дрогнули в улыбке.

– Спасибо.

– Правда, Кэсси не такая робкая, какой была ты в ее возрасте.

– В самом деле?

– Ну да. – Он кивнул. – Например, она без малейших колебаний рассказала мне о своих планах и замыслах.

Я хмыкнула. Когда я была в возрасте Кэсси, никаких планов у меня не было вовсе. Мы только что переехали в Пасифик-Гроув, и единственной нашей заботой было как можно точнее соблюдать установленное папой правило: «Никаких ярмарочных фокусов!» Чтобы сдерживать свои способности, мне приходилось постоянно контролировать себя и свои эмоции – не удивительно, что одноклассники считали меня малость отмороженной и охотно самоутверждались за мой счет.

– Надеюсь, она тебе не грубила? – заметила я.

– Нет, она держалась очень открыто и дружелюбно. И это хорошо. Возможно, когда-нибудь твоя Кэсси станет превосходным политиком.

– Это будет просто замечательно, – проговорила я. Не то чтобы я так уж мечтала о том, что моя дочь сделает политическую карьеру, просто высказанное Оуэном предположение было достаточно неожиданным, чтобы было время подумать о нем как следует. Ну и конечно, мне, как всякой матери, было приятно слышать, как посторонний человек предсказывает моему ребенку блестящее будущее.

– Тетя Мэри послала меня за тобой. – Оуэн наконец-то прошел на середину комнаты и остановился, разглядывая ящик с моими инструментами: пассатижами, круглогубцами, бокорезами и прочим. – Ты здесь работаешь? – спросил он, кивнув в направлении моей импровизированной мастерской.

– Это единственное место, которое мне удалось найти, – сказала я. – Обеденный стол занят: сегодня вечером несколько пожилых леди будут играть за ним в покер.

– Ага… – Оуэн издал горлом какой-то странный звук. – Спасибо, что предупредила. Значит, вечером мне придется поехать на рыбалку или… или куда угодно, лишь бы не попадаться этим пожилым леди на глаза.

У него было такое серьезное выражение лица, что я едва не рассмеялась.

– А что в них такого страшного?

– Когда в прошлый раз подруги тети Мэри собирались у нее, я как раз заканчивал мелкие отделочные работы на втором этаже. Мне было не до игры, но они усадили меня за стол чуть не насильно – и знаешь что?.. Они не дали мне выиграть ни одной игры, а когда миссис Фелтон ушла – безбожно напоили. Кроме того, они, по-моему, мухлюют. Не-ет, с этими почтенными леди лучше не связываться.

– Ты хочешь сказать, что твое самолюбие серьезно пострадало?

– И кошелек тоже. Они ободрали меня как липку… – Оуэн комично передернул плечами, делая вид, будто не может справиться с дрожью страха. – Ну ладно… ты идешь?

– Куда?

– Разве я не сказал? Тетя Мэри послала меня за тобой. Она сейчас будет заниматься с Кэсси, а меня просила показать тебе задний двор. Там кое-что изменилось, и… Она сказала – тебе будет интересно.

– Хорошо, идем. – Я поднялась с пола и вслед за Оуэном вышла из комнаты. Спустившись вниз, мы прошли на задний двор, где мне в глаза сразу же бросился старый садовый сарай. Он был прекрасно отремонтирован и выглядел теперь как небольшой, уютный флигель вполне жилого вида – не хватало только кружевных занавесочек на окнах. Возле двери я увидела два установленных на низкие кирпичные тумбы обливных цветочных горшка, в которых пышно цвели махровые герани. Оуэн извлек из-под одного из них ключ, вставил в замок и распахнул передо мной дверь.

– Прошу!

– Это что – летний домик? – спросила я. – А где теперь бабушка будет хранить свои лопаты и тяпки?

– Это твоя новая студия, Молли.

– Моя – что?..

Усмехнувшись (видимо, мое удивление его позабавило), Оуэн включил свет.

«Вот это да!» – подумала я, входя в сарай и оглядываясь. В просторной комнате поместились и рабочий верстак, и шлифовальный станок, и паяльное оборудование, и несколько мощных тензорных ламп, освещавших рабочую зону. Ни о чем подобном я не смела и мечтать. Настоящая ювелирная мастерская, и где?! В бабушкином саду, который я в детстве излазила вдоль и поперек.

Вот только я могу не успеть ею воспользоваться…

Последние тридцать часов промелькнули у меня перед глазами один за другим, и окружающий мир слегка покачнулся. Я даже ухватилась за угол верстака, чтобы удержать равновесие. Какая мастерская?.. Какая работа?! Сейчас мне нужно думать только о том, как бы уцелеть!

К счастью, Оуэн ничего не заметил. Не без гордости оглядев комнату, он повернулся ко мне:

– Ну что скажешь?

Я попыталась подобрать какие-то подходящие к случаю эпитеты, но новая мысль поразила меня. Бабушка явно надеялась, что я от нее не уеду, и настоящая художественная студия, оборудованная на заднем дворе, была, конечно, веским доводом в пользу того, чтобы я больше никогда не покидала Пасифик-Гроув. Еще я подумала об упрямой серебряной проволоке, которая так и не захотела скручиваться как надо, о нарисованной мною десять минут назад русалке, которая на самом деле была первым эскизом украшения, задуманного мною к шестнадцатилетию Кэсси. Здесь, в этой студии, да еще с таким оборудованием, я могла бы плести из проволоки особенно изысканные узоры и за пару-тройку лет заработать достаточно денег, чтобы моя дочь ни в чем не нуждалась…