Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны, я по-прежнему не была уверена, что переживу грядущую пятницу.
Жалость к себе, страх и неуверенность нахлынули на меня, как океанский прилив, и совершенно неожиданно я… разрыдалась.
Оуэн с ужасом воззрился на меня.
– Что с тобой, Молли? Тебе что-то не нравится?
Мне хотелось сказать ему, что студия замечательная и что мои слезы вызваны совсем другими причинами (какими – это мне еще предстояло придумать), но я не могла остановиться. Я плакала, как ребенок, и в конце концов Оуэн, негромко выругавшись, заключил меня в объятия. Несколько секунд спустя он, однако, опомнился и, взяв меня за руку, потянул к выходу из сарая.
– Пойдем, пройдемся немного.
* * *
Но сначала мы зашли домой к Оуэну. Там он предложил мне накинуть толстую джинсовую куртку, а сам снял с крючка возле вешалки собачьи поводки. Услышав наши голоса и знакомое позвякивание карабинов, оба лабрадора выскочили из гостиной и во весь опор помчались к нам, скользя по гладкому деревянному полу. Добежав до нас, они дружно уселись на зады и замолотили по полу хвостами. Пачкуля не выдержал и гавкнул, да так звонко, что я вздрогнула.
– Я не гуляла с собаками с тех пор, как… Словом, с тех пор, когда у тебя был тот старый чесапик-ретривер.
Оуэн прицепил к ошейникам поводки и протянул один мне.
– Голден был отличным псом. Куда более послушным, чем эти два балбеса, – сказал он, открывая входную дверь. Не успел он отворить ее до конца, как мой лабрадор – это был Грязнуля – метнулся в щель. При этом он так дернул поводок, что я пошатнулась.
– Ого! Ну и силища! – воскликнула я. Чтобы не упасть, мне приходилось чуть не бежать следом за собакой.
– Резко дерни поводок и скомандуй «Рядом!». Может быть, он послушается, – с сомнением подсказал Оуэн.
Я сделала, как он советовал, и мне удалось временно укротить Грязнулю. Оуэн с Пачкулей быстро нас нагнали, и мы вчетвером не торопясь пошли по направлению к бульвару Оушен-вью. Где-то на половине пути Оуэн приобнял меня за талию. Время от времени он испытующе на меня поглядывал, словно пытаясь определить, какое у меня настроение.
Наконец мы пересекли бульвар, и собаки, возбужденно повизгивая, потащили нас к широкой бетонной лестнице, спускавшейся к пляжу. Здесь Оуэн немного опередил меня. Он уже начал спускаться, когда Грязнуля, поводок которого я удерживала уже двумя руками, громко гавкнул. Обернувшись через плечо, Оуэн увидел, что я застыла на тротуаре, словно статуя. Холодный океанский ветер пробирался под мою незастегнутую куртку и развевал волосы. Резкий шквал, несший с собой запахи соли и водорослей, а также изрядную порцию мелкого песка, с такой силой толкнул меня в грудь, что я слегка попятилась. Грязнуля, напротив, потянул вперед, и нейлоновый поводок обжег мне ладонь. Я, однако, сумела устоять на тротуаре, и пес обиженно залаял.
Волоча за собой упиравшегося Пачкулю, Оуэн вернулся ко мне.
– Что случилось, Карамелька?
– Я не могу… – ответила я, глядя мимо него на бурлящую внизу воду. Летящий с ветром песок сек мне лицо и руки, впиваясь в кожу подобно микроскопическим снарядам, и мне снова захотелось заплакать.
Оуэн проследил за моим взглядом, потом снова посмотрел на меня.
– Чего не можешь? – спросил он мягко.
Оуэн стоял на две ступеньки ниже меня, поэтому наши глаза были почти на одном уровне.
– Я обещала Кэсси…
Оуэн нахмурился.
– Что ты ей обещала? Что-нибудь не так, Молли?.. – Он поднялся на одну ступеньку. – Что стряслось? Почему ты плакала в студии?
Я набрала полную грудь воздуха. Слова, которые я готова была произнести, давались мне не просто. Впрочем, подумала я, рассказать Оуэну правду о Кэсси и объяснить, почему я порвала с ним двенадцать лет назад, вовсе не одно и то же, не так ли?..
Наконец я решилась.
– Помнишь, ты спрашивал – Кэсси такая же, как я, или нет?..
Он кивнул.
– Так вот, она и такая же, и… другая. Я хочу сказать – у нее другие способности. Кэсси может видеть будущее некоторых людей. Недавно она увидела, что я… утонула. – В горле у меня пересохло, и голос стал скрипучим и неприятным: примерно с таким звуком автомобиль катится по гравию. – Кэсси за меня боится… И я обещала ей не приближаться к воде. Вот почему я туда… не могу.
Оуэн смотрел на меня со смесью недоверия и растерянности, его подбородок сурово застыл. К счастью, через несколько секунд, показавшихся мне бесконечностью, он отвел наконец взгляд. Повернувшись к океану, Оуэн смотрел на далекий горизонт, где сгущалась чернота: грозовой фронт был на подходе. Я была уверена – он не подумает, что я сошла с ума, и не станет сомневаться в моей правдивости. Какими бы невероятными ни показались ему мои слова, он поверит…
Оуэн снова повернулся ко мне, и по выражению его глаз я поняла: мои объяснения приняты.
– Ничего удивительного, что вчера Кэсси так расстроилась, – проговорил он почти спокойно.
– Она очень расстроилась, – подтвердила я. – И испугалась.
– Ты говоришь – Кэсси может видеть будущее… Но как… как это происходит? Те события, которые она предсказывает, – их можно как-то избежать или то, что она увидела, должно случиться обязательно?
Грязнуля просительно ткнулся мне в руку носом и заскулил, и я погладила его по голове.
– Эти способности проявились у нее совсем недавно, так что я пока многого не знаю. В одном случае – да, Кэсси сумела изменить ход событий, просто рассказав своей подруге о том, что может с ней произойти. Она сказала Грейс – эту девочку зовут Грейс, – что, когда она будет ехать на велосипеде в школу, ее собьет грузовик и она попадет в больницу с серьезной травмой головы. Все именно так и произошло, за исключением одного: Грейс попросила родителей купить ей новый защитный шлем, который ее спас. Правда, она все равно попала в больницу, но всего лишь с легкими ушибами. Кажется, обошлось даже без сотрясения мозга, хотя Кэсси предсказывала, что у Грейс будет проломлен череп и что она впадет в кому.
– В таком случае у нас есть надежда. Сколько времени у тебя осталось? Ну когда все это должно случиться?..
– Если судить по прошлым случаям, то… – Я слегка пожала плечами. – …То решающий день – ближайшая пятница. – Я посмотрела на беснующиеся внизу волны. «Впрочем, если я сейчас же не уберусь отсюда подальше, все может случиться и через двадцать минут», – подумала я со страхом.
Оуэн громко выругался. Пачкуля оскалился и заворчал, и он дернул поводок, успокаивая собаку. Потом он забрал у меня поводок Грязнули, и я обеими руками стерла с лица налипший на кожу песок и кристаллики соли.
– Стоит мне только подумать, что мне больше нельзя будет гулять по берегу… или просто мыться в ванне, как я… я…
Оуэн так укоротил оба поводка, что оба пса прижались к нашим ногам.