— Потому что некоторые люди слишком завистливы. И жадны.

— Всё дело в квадратных метрах?

— Моя тётка всегда недолюбливала мою маму. И меня прицепом. Не знаю в чём там причина...

Глубоко затянувшись, я протянул руку, мягко перехватывая хрупкий локоток. Потянул на себя, но почти в то же мгновение почувствовал сопротивление.

— Пошли, — кивком головы указал ей направление, — чего стоять на месте?

— Что изменилось, Клим? — Кира вырвала из моих пальцев свой локоть и замерла напротив, — к чему все эти разговоры? Что ты хочешь?

— Твою душу, — отшутился, перед тем как отвернуться от пытливого взгляда.

На самом деле всё было проще, чем ей могло казаться.

Я не помню с кем и когда в последний раз обсуждал что-то, кроме работы. Деловые встречи, отдых с партнёрами. Виктор... совсем не то. Он мало говорил о себе, да и я не особо хотел погружаться в далёкое прошлое.

Кира... бля, это что-то совершенно иное. Я не был уверен, что она не воспользуется этой информацией, но почему желание говорить с ней никуда не пропадало. Это всё её ведьминские глаза. Слишком тёплые. Будто растопленный шоколад.

— Мою душу? — произнесла громче обычного, — за неимением своей, забираешь чужие?

— Чужие? — моя челюсть машинально сжалась. Даже живот напрягся от очередной колкости, — только твою, Кира. Большего не нужно.

...

Сгустившийся воздух щекотал чувствительную кожу. Каждый шаг отзывался беспокойством под шкурой, каждый её взгляд пробирался незваной дрожью. Необъяснимой. Я время от времени незаметно качал головой. Будто это должно было помочь в изгнании наваждения. Раньше всегда помогало.

Но Кира... со мной творилось что-то неподдающееся логике и здравому смыслу.

Я несколько месяцев ждал нашей встречи. Я наказывал её в своей голове сотни раз. Самыми разными способами. Но почему, мать её, когда она оказалась рядом, моё желание показать насколько я зол, стиралось, словно рисунок мелом под проливным дождём? Почему мне достаточно того, что она просто рядом?!

Не так я планировал её наказывать...

А уж водить в заповедник... это на грани безумства.

Это моё место! Моя отдушина. Это почти святыня, чёрт подери!

И вот она здесь. Глаза такие же, как у косули. Глубокие, бездонные. Омут. Просто пропасть.

Сложив руки на груди, я мимоходом поглядывал на Киру. На то, как она хваталась за свою юбку, поднимая её до колен, лишь бы её ноги не путались в ткани и высокой траве. Эти сапоги ей действительно были малы, и девчонка то и дело останавливалась, поправляя их. Это выглядело забавно, пока я не понял, что неудобства превратились в боль. Её лицо кривилось, когда мои шаги становились шире и быстрее.

— Натёрла? — я остановился вместе с ней.

— Не знаю, — она закусила губу, встретившись с моим холодным взглядом, — да, наверное.

Я прилагал немало усилий, чтобы не выдать те эмоции, которые ещё сам не до конца понимал. Но её боль не приносила мне никакого удовлетворения.

— Тогда снимай, — шаг к ней, и песчинка страха в шоколадных глазах.

— Прям... снимать?

Она часто моргала, пытаясь понять, шучу я или нет. И стоило мне согнуть свою спину, с её губ сорвался тонкий писк протеста.

— Прям снимать, Кира. Ты никогда не ходила босиком по земле?

— Ходила, — мне показалось, что сейчас она начнёт заикаться, — но это всё не то...

Что именно НЕ ТО, я уточнять не стал. Глупости, которые порой срываются с её языка, я списываю на нервозность. Оно и понятно. Поэтому, ничего не отвечая на поставленный вопрос, я просто задираю её юбку выше. Не смотрю... стараюсь не смотреть на стройные ноги... нет. Блять. Мои руки помогают ей стянуть сапоги, в то время как глаза уже во всю обследуют бархатистую кожу её бёдер. Я едва не зарычал, когда Кира сделала смехотворную попытку одёрнуть эту идиотскую юбку.

— Здесь нет ни осколков, ни мусора. Можешь спокойно шагать, — встал, наблюдая за тем как она приводит себя в относительный порядок, — если только звериное дерьмо...

Я пожал плечами как ни в чём не бывало и ждал, пока она соберётся с мыслями. Или хотя бы кивнёт... сделает первый шаг...

Но не увидев никаких действий с её стороны, я просто подхватил её сапоги и пошёл вперёд. Вслушивался в торопливые шаги за спиной, и мои губы сами собой растягивались в улыбке.

— Клим? — Кира тихо позвала меня.

— Что? — не оборачиваясь я продолжал идти по протоптанной дороге и уговаривал себя смотреть на неё.

Пусть идёт себе сзади. Пусть думает, что я ослабил петлю. Бросил поводок, позволяя ей довольствоваться временной свободой.

— Можно я задам тебе вопрос?

— Думаешь, я лишу тебя языка, если ты задашь его без спроса?

Несколько секунд она молчала. Я даже начал волноваться. Если бы не тихие и шелестящие шаги за спиной, я бы подумал, что она снова удрала.

— Бык... ты говорил, что сегодня он должен был приехать на кладбище...

— Говорил.

— Он всё ещё ищет меня?

— Думаешь, о тебе уже все забыли, да?

Не выдержав, я всё же оглянулся. И даже остановился, дожидаясь когда Кира поравняется со мной. Когда девчонка оказалась рядом, я заметил как вспыхнули её глаза недобрым огоньком.

— Столько времени прошло...

— Бык лишился пары пальцев из-за тебя, милая...

При свете дня я мог спокойно рассмотреть её зрачки. Увидеть как они сожрали кофейную радужку почти полностью.

Ещё полшага, и я оказался куда ближе к девушке, чем раньше. Задрав подбородок, она не сводила с меня глаз. Взгляд — жало. Хотелось зажмуриться и прижать пальцы к глазницам. Сдавливать до тех пор, пока яд не перестанет действовать.

Думаешь, я тебе лапшу на уши вешаю?

— Врёшь... — прошипела, наконец.

— Есть смысл?

— Уверена, что я не первая девушка, которая сбежала... и что же? Каждый раз лишать пальцев?

— Хочешь проверить? Мы можем пригласить Быка в гости... уверен, что он очень обрадуется встрече.

— Ты не сделаешь этого.

— Почему? — мне становилось всё интереснее.

— Ты вложил в моё выздоровление слишком много денег и времени. Это нелогично... отдать меня Быку.

— Хорошо, что ты это понимаешь, Кира. Но, поверь мне, — свободной рукой я подхватил прядь её волос, с которой играл ветер, и заправил ту за ушко, — я сделал тебе большую услугу, забрав тебя сегодня из той богадельни.

— Я должна сказать тебе спасибо? — вызов в глазах.

— Одним спасибо ты не отделаешься. Ты же понимаешь?