— Без кофточек монахинь им гораздо приятней, не так ли? — он обхватывает чуть жестковатыми ладонями мою грудь и сжимает.

Ловит мой разочарованный стон, замечает, что я снова кусаю губы от нетерпения и набрасывается на мой рот с поцелуями-метками, одновременно закидывая на себя мою ногу.

— Похоже… — стону ему в рот, — нам подушки действительно не нужны.

Его смех проникает в меня кожа-в-кожу, задерживается в легких и перемещается к сердцу, которое с непривычки, вероятно, считает, что я участвую в каком-нибудь марафоне, но все равно ускоряется, позволяя мне этот забег…

Как итог, из душа, который должен был освежить и взбодрить, я выхожу, с трудом волоча не только дрожащие ноги, но и длинный белый мужской халат. Запасной одежды у меня с собой нет, я думала, что мне по классической схеме предложат рубашку, но, похоже, этот дракон не из тех, кто любит, когда примеряют его «чешую».

Халат, сразу видно, что новый — не удивлюсь, если он пережил всего одну примерку, а потом было принято решение, что это слишком тяжелая ноша для того, кто и без того готов ко сну и близок к подушке.

На одном из поворотов этой огромной квартиры меня даже слегка заносит, и я на всякий случай осматриваю халат — может, в него где-то вшиты драгоценные камни? То, что он дорогой, мне понятно, а вот почему такой тяжеленный…

Даже запахи еды, по которым я ориентируюсь, продолжая путь, как-то не вдохновляют — тем более, когда я прохожу мимо гостиной и замечаю мягкий диван.

Вздыхаю, перебарываю искушение и дальше плетусь на ужин, который отправился делать Фрол, первым выйдя из душа. Как знал, что если задержится — придется тащить меня на плече!

Едва войдя в кухню, я тут же прекращаю мысленное ворчание. Во-первых, потому что Фрол в свободных домашних брюках и без рубашки. А во-вторых, я убеждаюсь, что на ужин у нас будет не только печенье Макара.

На столе уже стоят тарелки с салатом, а теперь, благоухая, из духовки показывается и запечённая рыбка. То, что это безумно вкусно, можно понять, только взглянув на нее. А то, что ее готовил такой эффектный, полуобнаженный повар — бесплатное приложение к моему удовольствию.

Я вскарабкиваюсь на стул, подтягиваю полы халата и наконец выдыхаю, наблюдая за тем, как неспешно, но уверенно передвигается Фрол, доставая приборы, бокалы и раскладывая рыбу. А когда он открывает холодильник, невольно присвистываю: он так наполнен, что там бы вряд ли нашлось место для лишней пачки печенья.

— Похоже, ты готовился к тому, что мы с тобой будем только есть, — озвучиваю свое удивление.

— Думаешь, не справимся? — усмехается он.

Я уверенно качаю головой, он задумывается, а потом выдает обещание:

— Ладно. Постараюсь сделать так, чтобы ты еще больше проголодалась.

Прикусываю губу, потому что теперь, когда халат не давит на плечи, я чувствую поразительную легкость. И если Фрол будет так на меня смотреть, я могу взлететь воздушным шариком и зависнуть напротив его губ, чтобы снова почувствовать, как они одновременно и поглощают, и наполняют меня энергией.

— Ты часто готовишь? — интересуюсь, попробовав блюдо и выдав заслуженную похвалу кулинарным талантам мужчины.

— Нет, — отвечает отрывисто он.

Только я собираюсь поинтересоваться, за что днем был наказан его холодильник, как где-то из глубины квартиры раздается грустная романтическая баллада. Я даже не успеваю понять, что это не сюрприз, а звонок мобильного, а Фрол, обновив в бокалах вино, уже выходит из-за стола.

— Я на минуту, — ставит меня в известность.

Я слышу его негромкий голос, который спустя пару секунд становится более отрывистым, резким. Потом приближающиеся шаги и брошенное на ходу собеседнику:

— У меня на это нет времени. Но его полно у Макара. Думаю, ей без разницы, правда?

Не похоже, что за короткий промежуток времени собеседники успели поссориться, но Фрол возвращается немного не в духе.

— Что-то случилось? — не выдерживаю молчания и того, что он терроризирует рыбу взглядом: ей и без того сейчас плохо.

— Нет, — выдыхает он и берется за вилку. — Просто у отца иногда рождаются странные идеи…

— Например, сделать тебя директором на пару недель? — пытаюсь разрядить обстановку, и мне это удается.

— И это тоже, — усмехнувшись, соглашается Фрол.

Его взгляд становится теплее, и я уверена, что в эту минуту он снова здесь и со мной, а не продолжает прокручивать диалог, который ему не понравился.

— Отец попросил меня выгулять в каком-нибудь клубе его любовницу, — делится мужчина и тут же уточняет, заметив мою реакцию: — Просто присмотреть, чтобы никуда не вляпалась. Двадцать лет, в голове — одни деньги и развлечения, и она устала сидеть неделю одна.

— А почему твой отец не взял ее с собой?

— Подозреваю, устал не только от климата и работы.

— Хм… — смеюсь я. — Теперь твоему отцу стоит поторопиться с возвращением.

— Хочешь избавиться от нового руководства? — хмурит Фрол брови, пытаясь не улыбнуться, когда я ожесточенно качаю головой. — Я бы наоборот советовал ему задержаться на отдыхе еще на пару недель. Может, другой климат и свежий воздух помогут ему избавиться от… иногда сумасшедших идей.

Он задумывается, чему-то усмехается, а потом все же озвучивает то, что заставляет улыбку играть на его губах.

— Как-то он попросил меня развлечь одну балерину. Сказал, что девушка в беде и вообще, у нас с ней должно найтись много общего. Интересно — чего? Как будто я знаю о балете что-то, помимо того, что там машут ногами!

— И подпрыгивают, — смеюсь я, радуясь тому, что кто-то разделяет мои взгляды и главное — этого кощунства не слышит моя бабуля. — И что балерина? Вы нашли общий язык?

— Подозреваю, она нашла его с кем-то другим, — пожимает плечами Фрол. — Странное было бы знакомство и точно испорченный день. У меня вообще были сильные подозрения… Это звучит нелепо, но у меня мелькали мысли, что отец заделался свахой. Можешь себе представить?

— Легко, — пришла моя очередь пожимать плечами. — Моя бабуля тоже недавно хотела выступить в этой роли, собиралась познакомить меня с владельцем сети детских кафе.

— И как он тебе? — вилка снова отложена в сторону, взгляд с прищуром.

— Понятия не имею, — отвечаю как на духу. — Подозреваю, задержался на организации какого-нибудь детского праздника.

— Ты знаешь, — говорит Фрол, умудрившись, даже не поморщившись, забрать меня вместе с халатом со стула и усадить к себе на колени. — Мне кажется, не стоит пытаться свести людей, которые живут в параллельных мирах. Это просто бессмысленно, трата времени. У них должно быть что-то общее, верно?

И до того, как я успеваю кивнуть, он демонстрирует, что у нас уже это есть — поцелуй. Неразрывный, до невозможности нежный, который словно пытается извиниться за то, что показывал сегодня иные, более острые и более пикантные грани.