— Марика, — с укором произнесла мать.

— Я уже здорова, — махнула рукой Тиса.

— Не думаю, девочка, — возразила Настасья Ефимовна. — После всего, что ты перенесла, теперь сил набираться надо. Зоя, когда ветрянкой в детстве болела, тоже сильно исхудала. Она и так-то неширокой кости, но тогда была, прости боже, — скелет, да и только. Уж я ее кормила через все «не хочу». Тебе тоже нужно кушать, дорогая. Марика, куда ты дела авоську? Тиса, мы тебе яблок из своего сада принесли. Зоя сказала, как ты их любишь. Дочь, отнеси на кухню, отдай Камилле Сановне яблоки.

Из кухни девчонка вернулась со словами:

— А что Трихона нет? Он говорил, что работает на вашей кухне.

— Кажется, новобранцы сегодня у Жича, — вспомнила Тиса слова Камиллы и ее сетования по сему поводу.

— Понятно.

— Что за Трихон? — спросила Настасья Ефимовна.

— Ну, такой, среднего роста, волос пепельный. Мам, помнишь, у Тонечки, он еще нам подсказал, где клумба с фиалками. Помнишь?

— Кажется, помню, — отозвалась женщина. — Довольно обходительный мальчик, несмотря на то, что он из этого народа… Как их?

— Шкалуши, — сказала Тиса.

— Трудно запомнить. Это же вроде дикари? — понизила голос женщина.

— Мам, у тебя устарелые взгляды, — фыркнула на нее дочь.

— И все же будь с ним осторожнее. Мы не знакомы с культурой этих людей. Есть ли у них понятие такое, как честь? Судя по его суждениям, он уже взрослый молодой человек. Но Единый знает, на что способны эти горцы.

— Поверь, мама, шкалуши знают, что такое честь, — заупрямилась Марика. — И между прочим, это Трихон, а не Витер вытащил Тису из воды, хоть все считают иначе. В тумане они не видели, а я видела. Я была ближе других.

— Как это? — нахмурила брови Войнова.

— Когда Трихон всплыл с тобой на руках, Крохов сразу забрал тебя у него. Вот как.

— Не сочиняй, — укоризненно произнесла Настасья Ефимовна, бросив извиняющийся взгляд на Тису. — Витер достойный молодой человек. Он не мог так поступить.

Похоже, она не верила дочке, за которой закрепилась репутация выдумщицы.

Зато Тиса поверила сразу. Старшина запросто мог это сделать. Отобрать у младшего по званию то, что надо ему. В данном случае, как он полагал, — будущую невесту. А потом получить признательность капитана за спасение дочери. И вдобавок благодарность спасенной девицы. Но это уже выходит за все рамки. Витер! Каковым ее мнение о нем было еще вчера утром, а сейчас?.. Единый, она всегда считала, что хорошо разбирается в людях, и так оплошала.

Но шкалуш-то хорош — ни словечка не сказал. Она вспомнила первую встречу с ним. В скалах он помог ей подняться на плато. Потом в лесу, когда грозила реальная опасность, спугнул волков. Вчера остался стоять рядом вопреки приказу старшего по званию. Теперь оказывается, что это он, а не Витер, спас ее на озере. Остается полагать, что ангелы-хранители живут не на небе, а в Рудненских скалах. Тиса только сейчас поняла, как обязана новобранцу. Жизнью.

С этого момента разговор поддерживала рассеянно, объяснив это легким недомоганием. Когда гостьи покинули дом, помогла Камилле убрать со столика посуду.

— Камилла, а ты не знаешь, когда Жич освободит новобранцев? — поинтересовалась Тиса, откусив яблоко.

— Я не успела тебе пожаловаться? Представь, Тисонька, этот грубиян хотел обоих опять забрать, — Камилла сгребла остальные плоды со стола и спрятала в буфет. — Ему, видите ли, на его столовской каторге рук не хватает. А кто, спрашивается, у меня тогда работать будет? Я предложила ему Якшина забрать, но он сказал, что нечего ему доходяг предлагать. И забрал Василя. Ну не нахал, а?

— Так Трихон здесь? — перестала жевать Войнова.

— В библиотеке пылюку вытирает. А зачем он тебе?

— Да так, хочу попросить сделать одну работу. Ладно, мне надо идти.

— Работу? Ты смотри там, не упахивайся, девонька, — вдогонку прокричала кухарка. И проворчала: — Видела я тебя вчера, когда ты занавески свои догладила. Еле на ногах держалась. Бедняжка. Ай-яй, чуть не утопла. Благодарю тебя, Единый, что спас нашу девочку!

Камилла осенила себя святым знамением и возвела очи в потолок.

Тиса застала Трихона сидящим на верхней полке книжного стеллажа. С одного бока от него стояло ведро, с другого возвышались книжные кипы. Свесив ноги, новобранец листал «Историю государства».

— Здравствуйте, Тиса Лазаровна! — шкалуш отложил книгу и поздоровался первым.

— Привет, — девушка задрала голову. — Ну и кавардак здесь!

Книжные ряды выглядели так, словно их перекопал крот, имеющий пристрастие к чтению.

Она чихнула.

— Будьте здоровы.

— Спасибо.

Благодарность, переполняющая Тису, заставила ее по-новому взглянуть на юношу. Невзрачные черты его лица вдруг обрели цвет, и она обнаружила вполне симпатичного парня: ровный нос, тонкие губы, сосредоточенный взгляд из-под бровей… Уверенность и спокойствие исходили от него невидимым сиянием.

— Я пришла положить на место книгу, — показала трактат об истине.

— Сейчас спущусь, — шкалуш подсел ближе к стремянке. — Скажите только, на какую полку положить.

— На ту, где ты сидишь. Только я лучше сама. Не спускайся.

Войнова полезла на стремянку.

— Осторожно! — Трихон потянул руки, чтобы, если что, подстраховать ее. — Зачем?

— Двигайся, — девушка уселась на полку рядом с удивленным новобранцем. — Вот, — положила трактат на полку.

Несколько секунд они сидели в молчании. Потом Тиса прошептала:

— Вообще-то я пришла сказать спасибо.

Шкалуш взглянул на нее внимательнее.

— Марика сказала, — догадался.

— Да.

— Благодарить незачем, — пожал он плечами. — Труда не стоило. Я всегда хорошо плавал.

— Нет, есть зачем. Я за всю жизнь не попадала в такое количество переделок, как за последний месяц. И если бы не ты, может, уже не сидела бы здесь, а летала в кущах Единого ангелочком. Так что еще раз — спасибо!

Парень улыбнулся, глаза его обрели оттенок речного песка, разогретого солнцем.

— Пожалуйста. Только лучше — больше никаких несчастных случаев.

— Конечно, лучше.

Тиса оглянулась и полюбовалась видом книжного царства с высоты.

— А здесь интересно. С детства знаю эту библиотеку, но никогда не сидела вот так, верхом на стеллаже.

— Стоит поменять привычный угол зрения, и открываются новые перспективы.

— Да. Именно так… — задумалась она над словами.

Чуть позже спросила: