Тиса дождалась, пока отец выйдет на обед в сопровождении Кубача. При виде нее брови у капитана удивленно взметнулись.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала ему дочь, готовясь настаивать на своем. Но капитан был краток:

— В кабинете после обеда.

— Хорошо, я буду ждать.

Стеллажи, вымытые шкалушем, приобрели какой-то взъерошенный вид. Книги, лишенные слоя пыли, стали ярче, но одновременно почему-то казались более потрепанными, чем прежде. Тиса взяла с полки первый попавшийся фолиант и уселась на диванчик. Раскрыв том на середине, прочитала: «Летом 8954 года окончилась вторая многолетняя Панокийская война. Рондатский мирный договор закрепил полную победу Лароссийской империи. Побежденная Панокия признавала за Лароссией важнейшие стратегические земли на берегах реки Хорь: Оклию и Месдонию, то бишь Загубскую волость…» История не лезла в голову, и она захлопнула том. Сейчас ее ни одна книга не устроит. Войнова откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза в ожидании. Отец редко когда уступал ей. И сейчас, скорее всего, скажет, что не будет вмешиваться в дела старшины из-за прихоти дочери. Но попытаться нужно.

Через некоторое время на лестнице послышались шаги. Тиса поднялась и разгладила юбку. Капитан без промедления направился в кабинет, бросив дочери короткое: «Проходи».

Закрыла за собой дверь кабинета и подождала, пока отец усядется в кресло. Он нацепил на нос очки и принялся просматривать пачку официальных писем. Тиса переступила с ноги на ногу.

— Что ты хотела? — вопрос был задан без отрыва от бумаг.

— Отец, — прошептала девушка. Прочистив горло кашлем, заговорила громче: — Ты же знаешь, что сейчас время, когда надо собирать клюкву для силуча.

— Тебе нужны помощники?

— Да. Достаточно даже одного, которого ты ко мне приставлял. Трихона Якшина. Чтобы он таскал корзины.

Отец отрицательно покачал головой, так и не подняв глаз.

— Только не Якшина. Я только что разрешил Крохову вернуть его в строй. Он считает, что парню уже пора приступать к службе. Но ты можешь взять в помощь любого из мальчишек Жича или Камиллы.

— Нет, папа, — заявила решительно, — поставь себя на мое место. Ты же знаешь, я терпеть не могу приставленных. И шкалуша сперва тоже не выносила, но сейчас уже привыкла. Он мне здорово помогает с заготовками для снадобий, вполне надежен и не балаболит без толку, как остальные. Я ведь не прошу надолго — отпусти его хотя бы на две недели. Пожалуйста.

Она выдохлась.

Мужчина поднял пристальный взгляд — на миг установилась тишина — потом снова опустил глаза в бумаги.

— Хорошо, я поговорю с Кроховым. Но только на неделю. До Жнуха. Ясно?

— Да, папа, — улыбнулась Тиса, еще не веря в свою удачу: «Он согласился!»

Она выскользнула из кабинета и, затворив плотно дверь, радостно потерла ладони. А в кабинете капитан достал из ящика серебряный медальон с изображением женщины с пышными каштановыми волосами. Некоторое время смотрел на него, затем поднес к губам. «Простишь ли ты меня, Елена? Я так виноват перед тобой. И перед нею».

* * *

Воскресенье — время свадеб. Единый отдал всю свою кровь ради рождения человечества. И через день воскрес. Увидев свое творение, возрадовался и благословил людей. Поэтому все браки в воскресенье считаются благословленными Богом. Всем беднякам в этот день принято подавать. Считается, что Единый и сейчас иногда любит являться людям в самом разном обличии.

Глинобитный домик с потемневшей от старости черепичной крышей гудел голосами гостей. Тиса подала копейку просящему у тына и вошла в калитку, украшенную цветными лентами. Следом за ней не отставал Трихон. Подарок невесте — жемчужный венок — лежал в сумке, завернутый в белый ситцевый платок.

На крыльце щебетала стайка детей.

— А кто мне покажет невесту? — подмигнула им девушка.

Детвора с удовольствием завела их в дом и показала, где сидят молодожены. Свадьба была в разгаре. Маняша — кудрявая, белокурая, с малиновыми щечками и раскатистым смехом — сидела подле законного мужа в конце длинного ряда столов. Новоявленный супруг гордо обнимал ее за плечи. Захмелевшие гости ели, смеялись и то и дело поднимали стаканы с вином за молодых. Тиса в нерешительности застыла.

— Что делать? — повернулась она к Трихону. — Они сидят так тесно, я просто не проберусь к ней.

Парень огляделся.

— Сейчас. Вы пока присядьте сюда, Тиса Лазаровна, — он усадил ее на свободный табурет.

К ней тут же обернулась женщина с ярким платком на плечах.

— Дочка, а ты чего не ешь? — Потянувшись к подоконнику, взяла тарелку с вилкой, стаканчик и поставила перед гостьей. — Жень, а ну налей девчонке.

— Эт всегда пожалуйста, Алексеевна. Как вас зовут, барышня?

Несмотря на все «не надо», вино налилось, а в тарелке гостьи появились картофельная толченка, холодец и капустный салат.

— Ешь за здоровье молодых, — прокричала ей на ухо Алексеевна.

Тиса попробовала холодец — очень вкусно! Оказывается, она проголодалась. И с удовольствием съела весь студень.

— А говорила — «не хочу», — подначила тетка.

Гармошка заиграла плясовую «Пряничную». Не успела девушка донести до рта вилку с картошкой, как гости стали подниматься с мест и хлынули в смежную комнату, специально расчищенную для танцев. Войнова оглянулась и увидела Трихона рядом с гармонистом. Шкалуш взглядом указал на невесту. Путь вдоль змейки пустых стульев был свободен. Тиса преодолела его и подсела к новобрачной, соображая, с чего бы начать.

— Маняша, поздравляю! — сказала она первое, что пришло в голову.

— Спасибо! — улыбнулась та, весело блеснув зелеными глазами. — А я вас знаю?

— Сомневаюсь, но у меня есть для вас подарок от того, кого вы знали.

В этот момент Трихон с другого края стола подсел к жениху и отвлек его разговором, что было очень кстати.

Тиса открыла сумку и протянула ситцевый сверток невесте. Как только Маняша увидела венок, глаза ее распахнулись от удивления.

— Святой Косиница! Какой жемчуг! — ахнула она.

Шкалуш встал, с грохотом сдвигая стулья, и вместе с женихом направился из-за стола.

— Манечка, я скоро. Мы только покурим, — предупредил жених.

— Хорошо, — рассеянно ответила ему невеста и взглянула на странную гостью. — Кто вы?

— Я дочка капитана Войнова. Наверняка вы о нем слышали…

Маняша пожала плечиками. Белые кружева рукавов дернулись.

— Но это не важно, — продолжила гостья. — Это не от меня подарок.

— А от кого? — удивленно моргнула юная красавица.

Войнова собралась с духом, прежде чем сказать: