После короткого раздумья Тиса медленно кивнула.

— Я подслушала разговор у дороги, — сказала Ила. — Свадьба в это воскресенье. А дом вон там.

Девушка хотела ответить, что знает, где дом, но смолчала. Теперь понятно, кого она видела в своем сне.

Наяда положила свое украшение на воду, и венок поплыл к берегу, где был поднят у самой кромки воды.

— Спасибо, — пропела дива. — Если я буду тебе нужна, подойди к воде, коснись ее и позови меня по имени. Я услышу. Прощай, счастливая Тиса.

Русалка тихо погрузилась с головой в озеро, не оставив после себя даже водяных кругов.

Войнова задумчиво покрутила в руках венок, пальцы погладили крупные мокрые жемчужины. Очень красивая вещь. И дорогая, по всей видимости. Царский подарок к свадьбе, но какая грустная история. Девушка вздохнула и спрятала венок в карман широкой юбки. Взглянув последний раз на простор запруженной Вежи, там, где минуту назад еще белела в лунном свете голова Илы, поторопилась вернуться в дом Кошкиных. Ее наверняка уже потеряли.

Следующее утро обещало засуху. Засуху в ее умывальнике. Уля уже пару дней не показывалась, и Тиса поняла, что воду придется нести самой. Протерев глаза последними каплями, словно кошка, она накинула халат, открыла дверь и чуть не споткнулась о горничную. Та сидела у порога, видимо, не решаясь постучать. На ступеньке ниже стояло ведро, полное воды. Улина коса, которой она всегда гордилась, сегодня оказалась нечесаной и растрепанной. Служанка подняла лицо, красное и заплаканное.

— Простите, Тиса Лазаровна!

И вдруг заревела. Сквозь всхлипы хозяйка дома еле разобрала слова:

— Он меня бросил!

«Ну вот, опять вокруг меня все плачут и вздыхают», — подумала она. Что же это такое?

— Он сказал, что я специально так подстроила, чтобы вы обо всем узнали. А я на самом деле не специально сережку потеряла-а. Я не хотела вам сделать ничего плохого. Не выгоняйте меня, пожалуйста. Не хочу возвращаться в отчий дом, он старый и тесный. У родителей помимо меня и Глашки еще шестеро подрастают. Им самим места мало. Не выгоняйте, прошу-у.

Тиса вздохнула.

— Уля, я и не собиралась тебя выгонять. Успокойся.

Горничная пару раз всхлипнула и притихла.

— Только давай не будем больше об этом вспоминать, — предложила Войнова. — Договорились?

Та кивнула.

— Вот и хорошо. Тогда налей мне, пожалуйста, воды в чан, хочу умыться.

Уля послушно взяла ведро, хозяйка проследила взглядом. Ей было жаль девушку, но не до такой степени, чтобы продолжать дальше неприятный разговор. И скорее всего работница не была полностью откровенна. Это ведь она тогда кружева на платье оборвала, догадалась Тиса. Из ревности. Ну да Единый с ней! Быстро умылась и оделась. Из глубины ящика туалетного столика снова был вытащен на свет жемчужный венок. Все же на удивление красивое украшение! Спрятав его обратно, Тиса вышла и замкнула дверь комнаты на ключ. Не терпелось с кем-нибудь поделиться. Трихон. Вот кому можно рассказать! Еще лучше, если он сопроводит ее на свадьбу Маняши.

В дверях столовой она столкнулась с отцом, который торопился на службу. Они кивнули друг другу и разошлись.

Любительница яблок огляделась в поисках фруктов. Вспомнив, что кухарка в последнее время прячет их в буфет, открыла створку — ну точно, здесь.

Камилла встретила молодую хозяйку радостным возгласом:

— Тисонька! Проснулась, красавица! Садись завтракать. Там все на столе под салфеткой, кушай.

Котлеты, пшенка, тарелка квашеных помидор… Отлично.

Позавтракав, девушка понесла тарелки на кухню в надежде застать там шкалуша и увидела двух здоровенных коротко стриженных юнцов в форме, чистящих картошку над тазом. Только это были не Трихон с Василем, а какие-то новые ребята. Парни поздоровались, бросая откровенно любопытные взгляды на капитанскую дочь.

Камилла уже заварила чай с чабрецом и понесла в столовую для хозяйки. Та, оставив тарелки, последовала за кухаркой.

— Где же Трихон и Василь? — спросила она.

— А всё, — Камилла поставила чашку с чаем на стол и развела руками. — Отработали ребятушки, на службу отправились.

Как это «на службу»?! Войнова растерялась. А как же поиски каховика? И за клюквой для силуча со дня на день отправляться надо.

— Когда?

— Да еще вчера вечером Витер Дмитрич их забрал. Зато теперь, — зашептала кухарка, — видела, каких ко мне бычков приставили? И пусть Жич только надумает отобрать! Ни за что не уступлю злыдню этому!

Девушка села на скамейку и тут же подскочила. Единый! Витер же искалечит горца! Она схватилась за голову, вспомнив угрозы старшины.

— Девонька, что с тобой? — всполошилась Камилла. — Голова болит?

— Нет, я кое-что вспомнила, — Тиса заторопилась к двери. — Я пойду, не волнуйся.

«Надо срочно поговорить с отцом», — решила она, оставив на столе недопитый чай и стрелой вылетая из столовой. Но как это сделать, если он на плацу? Теперь только до обеда ждать. В волнении девушка поднялась на чердак. Окошко открыло ей вид на внутреннюю площадь части. Все подразделение уже тренировалось. Тиса сразу увидела Крохова, угрюмо наблюдавщего за пробежкой своих подопечных, поискала взглядом Трихона. Он бежал рядом с Василем и выглядел вполне здоровым. Может, ошиблась? Ее отвергнутый поклонник просто погорячился, и не будет никакой мести?

Витер скомандовал, подразделение остановилось. «Вольно!» — и солдаты расслабились. Старшина бросил угрюмый взгляд на шкалуша, потом выкрикнул его фамилию и указал на дорожку из щебенки. Трихон вышел из строя и принял стойку для отжиманий от земли. Уперся ладонями в каменное крошево.

— Нет, Якшин. Так любая баба сможет. На кулаках.

Новобранец сжал кисти в кулаки. После семидесяти отжиманий темп его замедлился.

— Что, пацан, засиделся у кухаркиной юбки? Продолжать!

Солдаты захихикали.

Шкалуш переставил кулаки и снова сделал несколько десятков отжиманий.

— Что встал? Продолжай!

Трихон все отжимался и отжимался.

— Еще! — кричал Крохов. — Еще!

Под кулаками паренька щебенка постепенно окрашивалась в красный цвет. Солдаты перестали улыбаться и замолкли. Тиса в бессилии заломила руки. Это из-за нее Витер так ярится.

В сторону подразделения двинулся отец. «Давно пора», — выдохнула она. Старшина сразу смягчился, позволил новобранцу встать. Прежде чем разрешить вернуться в строй, что-то шепнул тому на ухо, и Трихон спрятал окровавленные костяшки пальцев за спину. «Шкалуша точно нужно убрать отсюда, — подумала она, — хотя бы на пару недель, пока Витер не успокоится».