— Это всегда успеется, — Шведов взял лист, ручку, на рисовал круг, обозначил стороны света и разделил круг на четыре сектора.

— Железогло, — внятно произнес Мо, с любовью об хватив рукоять столового ножа. — Безотечество.

— Барометр намекает на приближение грозы, — полковник от удовольствия даже разулыбался. — Скажи еще, мой мальчик.

— Чертежей нет, — сокрушенно пожал плечами Мо. — Времени мало.

— Есть предложение с максимальной продуктивностью использовать оставшееся время, — полковник постучал ручкой по кругу. — В девять часов открывается архив. Барин съездит, переговорит с секретаршей и покажет ей фото. А пока я предлагаю обследовать подвалы расположенных рядом с облсудом домов. В первую очередь — до военной постройки. Кожушки свои спрячьте, оденьтесь нормально — там проживает в основном приличная публика. Сектор № 1: вы с Мо. Сектор № 2: Джо и Сало. Сектор № 3: мы с Ванькой. Север пусть слушает суд, а четвертый сектор — наиболее перспективный, на мой взгляд, обследуем потом коллегиально.

— Вы полагаете? — усомнился Антон.

— Есть другие версии?

Антон неопределенно пожал плечами. Мо в очередной раз удивил. Странно было не то, что ситуация ассоциировалась у Мо с простой русской фамилией веселого паренька, удравшего из Бутырки через подвал. Странно было, что Мо произнес фамилию, едва глянув на очерченный Шведовым круг. У Антона — головы номер два в команде — таких ассоциаций почему-то не возникло. Верно Шведов подметил — барометр…

— Стародубовск — не Москва. Многопрофильных под земных коммуникаций в несколько уровней здесь нет. А по осклизлым трубам с дерьмом чечены ползать вряд ли ста нут — они гордые. И потом — земская управа все же не дворец какого-нибудь боярина-заговорщика, не старинная тюрьма. Может, здесь что-нибудь попроще?

— Нашим оппонентам зачем-то понадобились старые чертежи облсуда, — напомнил полковник. — Настолько по надобились, что они, не задумываясь, ликвидировали архивариуса с супругой. Вернее сказать, ликвидировали-то их местные блатари, но по чьей наводке — понятно. Вопрос: зачем чеченам чертежи? Я далек от мысли, что они собираются закладывать бомбу в зале суда, рушить на голову судей кладку, и вообще, делать что-то, от чего могут пострадать братья по крови. Возражения?

— Нету. — Антон по опыту знал, что спорить с полковником бесполезно — на каждый твой довод у него всегда найдется по три железных аргумента. — От первоначального плана мы отказались окончательно?

— Я сказал: если за сутки ничего не сумеем сделать — едем домой — Шведов, похоже, не шутил — вид у него был вполне суровый. — Я слышал, вы уже уходите?

— Уходим, уходим, — Антон поднялся со стула и по дался к двери — Мо безмолвной тенью повторил движение командира. — Фиксируем все перспективные входы в коммуникации?

— И неперспективные — тоже, — поправил полков ник. — Мало ли? Все дыры, короче. А также возможные следы жизнедеятельности наших приятелей. Как ларьки откроются, куплю карту города, по результатам ваших записей попытаюсь составить схему. Удачи…

Насчет довоенной постройки Шведов слегка погорячился: центр Стародубовска сплошь представлен старыми зданиями не то что довоенной, а по большей части дореволюционной постройки. Посему обходили все без исключения здания в радиусе километра от облсуда и прилежно осматривали доступные подвалы. Народ потихоньку тянулся на работу, и прошмыгнуть в оборудованные домофонами подъезды труда не составляло: улыбнулся тетеньке, вежливо дверь придержал — и вперед. На посторонних праздношатающихся внимания никто не обращал, видимо, руководствуясь принципом, что лихие людишки обычно балуют в ночное время.

Некоторые подвалы были заперты на огромные висячие замки времен Наполеонова нашествия, более приличествующие, пожалуй, купеческим лабазам, нежели пустым помещениям, которыми давно никто не пользуется.

— За каким чертом понавесили? — ругался Антон, при свете фонарика придирчиво осматривая заржавевшие раритеты в поисках свежих царапин от ключей или отмычек. — Если диверу понадобится, он в один момент откроет. И то сказать, такие махины взрывать — это же сколько тротила нужно!

— В центре любят замки, — заметил Мо. — А вчера, у воров, замков не было. Только у Шила. Воры не боятся?

— У воров все украли, замыкать нечего, — Антон хмыкнул. — Пошли дальше, Барометр…

Старые здания в отличие от современных типовых застроек отличались массой индивидуальных особенностей. В одних домах вход в подвал оборудован снаружи, с тыльной стороны (в основном бывшие угольные погреба), в других — вообще сам черт не разберет: входишь в огромный подъезд, более похожий на зал ожидания, и минут пять соображаешь, какая из пятнадцати дверей тебе нужна.

В одном из таких залов ожидания получился маленький инцидент. Подождали, когда заблокированную номерной СКВ[33]дверь отворил солидный дядечка с портфелем, вежливо пропустили, просочились в подъезд, осмотрелись. Только приступили к подвальной двери с фонариком, а тут с улицы возьми и вкатись две кегли — одна побольше, другая поменьше. То есть здоровенный пузатый мужлан лет слегка за тридцать с откормленным ожиревшим ротвейлером неопределенного возраста. Веселые, влажные (с утра изморось была), игривые — с прогулки

Все самостийные кладовки в стародубовских подвалах по постановлению городской администрации разломали ещё в 1995 году, опасаясь террористов (ЗОНА рядышком), и теперь казаки ежеквартально проводят рейды на предмет обнаружения ослушников. В центре живет элита, казаки элиту страшно не любят, посему никто не рискует

— И че эта мы тут потеряли? — мужлан с ходу растопырился возле непрошеных визитеров, руки в бока, взирает сверху строго — видимо, дорогой спортивный костюм и большой собак на цепи автоматически ставили его в разряд имеющих право взыскательно вопрошать.

— Р-р? — ожиревший ротвейлер тоже уставился, голову набок склонил, клыки показал.

«Некстати, — досадливо подумал Сыч. — На бдительного напоролись. И чего тебе сказать?»

— Собачка! — широко улыбнулся Мо, бесстрашно протягивая руку и гладя грозную псину по холке. — Красавчик!

Собачка вскинулась было, зарычав, но тут же осела и замерла под тяжестью руки Мо, завиляв обрубком хвоста.

— Ишь ты! — не на шутку удивился мужлан. — Это ты вот так — с Цезарем? Ну-у-у… Слово, что ли, знаешь?

— Красавчик! Умница…

Мо никакого «слова» не знает, но собак и вообще всякую живность любит. При всем при том немногим более полутора лет назад был случай: обороняясь, Мо голыми руками убил здоровенную кавказскую овчарку. Ситуация сложилась так, что оружие отсутствовало, а неизменно носимые в рукавах ножи были заняты — торчали в груди хозяина овчарки. Команда базируется в сельской местности, и собак там — тьма. Так вот после того достопамятного случая соратники заметили, что практически все собаки стараются избегать конфронтации с Мо.