– Да, миссис Астор, – произнесла она, хоть и не была согласна: от одной лишь мысли о куче ядовитых, извивающихся и ползающих друг по другу существ по коже пробегали колкие мурашки.

– Прошу, зовите меня Мэдди, – сказала девушка.

Снова эта американская фамильярность, кого она обманет-то. Они не равны.

Из-за двери донесся тихий мужской храп. Такой странный звук, нежный и грубый одновременно. Знакомый и тревожащий. Злой и в то же время успокаивающий. Он напоминал Энни об отце, чей ужасный храп было слышно по всему дому. О тиране, который заставлял жену и детей съежиться всего парой рычащих слов.

Гуляя с Мэдди по ночному кораблю, Энни казалась себе феей, эльфом или духом, что бесшумно летает по дому, когда все уже легли спать. Ищет ребенка или золотую монету, чтобы украсть. Или даже скорее призраком, пойманным в ловушку в ином измерении, узником в плену отдельно от живых.

Энни искала на дверях номера, но все они сливались воедино. Она не могла ничего понять. Где они? Мэдди сказала, что хочет пройтись в ее сопровождении, чтобы не заблудиться, но настойчиво вела сама, и Энни уже так запуталась, что вряд ли смогла бы найти дорогу назад.

– А теперь скажите-ка мне, мисс Хеббли, откуда вы родом? Произношение у вас, как я слышу, не британское.

Не допускайте излишней фамильярности с пассажирами.

– Из маленькой деревушки в Ирландии. Вы вряд ли ее знаете.

– Полагаю, вы правы, поскольку я не бывала в Ирландии. А как насчет ужасов беременности? Тут мы с вами похожи? У вас есть дети?

Вопрос ее почему-то обеспокоил, вызвал в животе холодок.

– Нет, мэм, – ответила Энни медленно. – То есть Мэдди. Ребенка нет…

– И мужа тоже нет? – допытывалась та. – Или… возлюбленного?

– Нет, Мэдди. – Вихрь внутри становился все холоднее, в груди намерзал лед.

– Да, видимо, и правда нет.

– Что вы имеете в виду? – тихо спросила Энни.

– А, просто… есть в вас нечто весьма… нетронутое.

– Нетронутое? – повторила она, хотя знала, о чем говорит эта богатая наследница.

– Невинное. Вы как дитя.

Энни затошнило. Господь благоволит хорошим девочкам, Энни.

– Но, разумеется, – продолжала Мэдди, – у вас есть интересы, не так ли, мисс Хеббли? Хобби? Практики?

– Практики?

– Верования – ну вы поняли. Вы, к слову, верите в духов?

Они добрались до безлюдной задней лестницы.

– Думаю, нам пора бы развернуться, – тихо произнесла Энни. – Вряд ли вам захочется подниматься и спускаться по стольким ступенькам. Это наверняка для вас вредно.

– О, напротив. Давайте сходим на разведку, – отозвалась Мэдди со странной решимостью. Как будто притворялась довольной, а на самом деле привела Энни сюда с некой целью. Но это ведь невозможно, правда?

Или же вся жизнь – одна большая невозможность?

И вновь Энни почувствовала, что больше не понимает, где правда, а где нет. Она понимала лишь то, что не ощущает себя в безопасности.

Они медленно спустились по лестнице, которая увела их дальше в темноту корабля.

– Я все хотела вас кое о чем спросить, – вдруг произнесла Мэдди.

А вот и она, причина, по которой миссис Астор ее вызвала. Энни замерла в ожидании.

– Когда вы пришли в каюту мистера Стеда два дня назад… за врачом. Что вы… ну, я хотела бы узнать, что вы увидели. И объяснить, что мы там делали.

Энни и так знала. Она помогала Стеду собрать все необходимое. Но все равно выслушала.

– У нас был спиритический сеанс. Чтобы вызвать духов. В основном забавы ради… Кто-то сказал, что слышал голос, зовущий из воды, что-то в таком роде. Но затем появились вы, а потом Тедди…

– Я очень сожалею о случившемся, миссис Астор. Вы, должно быть, ужасно себя чувствовали, – осторожно произнесла Энни.

Мэдди крепче стиснула ее руку.

– Да, но дело не только в этом. Я считаю, здесь таится опасность. Нечто на борту желает причинить нам всем вред. Разве вы время от времени этого не чувствуете?

Энни хотелось возразить, сказать Мэдди, что ее тревога глупа и необоснованна.

Однако она сама как раз этим утром говорила мистеру Стеду, что верит в то же самое.

Просто совпадение?

– Я не отрицаю… – медленно проговорила Энни, пытаясь придумать ответ, который мистер Латимер счел бы уместным. – Я не отрицаю, что иногда на корабле такого размера можно чувствовать себя очень… уязвимо.

– Будто в западне, вам не кажется? Никому не спастись, если произойдет нечто ужасное.

Энни и правда чувствовала себя как в западне. Особенно сейчас.

– Наверное, нам стоит вернуть вас в постель, – мягко произнесла она.

Мэдди резко остановилась.

– О-о, смотрите!

Они оказались, поняла Энни, совсем рядом с бассейном. Он, разумеется, в такой час не работал, однако в дверях были круглые окошки, которые мерцали зелено-голубоватым светом ламп вокруг бассейна. Вид был потусторонний.

– Пойдемте, – шепнула Мэдди, толкая створку.

Та поддалась. Энни знала, что двери в общие комнаты запирают редко. Библиотека, курительные и игровые, даже детская комната: для пассажиров открыто все. Вернее, для пассажиров первого класса.

– Давайте сходим. Для беременности это полезно, – заявила Мэдди, протискиваясь в двери.

– Нам не следует… – заикнулась Энни, но стало очевидно, что Мэдди не собиралась ее слушать.

Энни последовала за дамой в безлюдное помещение. Оно было огромным. Выложенные белой плиткой стены зловеще светились в полумраке. Свет отражался от мягко плещущей воды, играл беспорядочными пятнами на потолке, создавая впечатление, что там есть что-то живое, некий поджидающий в тенях зверь.

Мэдди расстегнула тяжелое пальто, сбросила его на стул. Затем стянула через голову ночную рубашку – просторную, прозрачную и, несомненно, сшитую из тончайших импортных тканей. Богатейшая женщина мира стояла перед Энни в одних панталонах и шелковой камисоли.

Энни не оставалось ничего иного, кроме как опуститься на колени и помочь ей снять туфли.

Когда Мэдди разделась, Энни сняла свое пальто и первой скользнула в воду, резко втянув воздух от холода. Бассейн должны были подогревать, и Энни совсем не ожидала такой температуры даже в этот час. Она помогла Мэдди спуститься по ступенькам и войти в воду, все время удивляясь, зачем та делает все это. Не похоже, чтобы она наслаждалась. Мэдди стиснула зубы, погружаясь дюйм за дюймом.

– Итак, расскажите мне о своем воспитании, – слегка клацая зубами, произнесла Мэдди.