Почему она себя так ведет, почему задает личные вопросы? Это было утомительно.

– Тут нечего рассказывать. – Энни придержала Мэдди за локоть, пока та крошечными шажками передвигалась по скользкому мраморному полу. – Я обычная деревенская девушка, каких в Ирландии сотни.

Мэдди загадочно улыбнулась.

– Уверена, это неправда. Уверена, в вас найдется много любопытного. Я хочу узнать настоящую Энни Хеббли.

– Не понимаю, о чем вы, мэм.

Происходящее вызывало уже не просто раздражение, а самый настоящий страх. Как будто с этой женщиной… ну, девушкой было что-то не так. Несмотря на красивую, модную одежду и раздутый живот, Мэдди Астор все еще оставалась совсем девчонкой. Это понимала даже Энни.

– Пожалуйста, не спрашивайте меня больше о прошлом, миссис Астор. Я не люблю о нем вспоминать.

– Как вы можете так говорить? – Мэдди нахмурилась. – Прошлое – это то, кто мы есть. Откуда мы пришли.

Она ступила глубже в воду. И Энни снова не оставалось ничего, кроме как шагнуть следом.

Богачке легко так говорить. Ее прошлое было, несомненно, полно радужных воспоминаний. Ничего не заставит плакать, ничто не заставит жалеть, что она вообще появилась на свет.

Энни чувствовала, как губы посинели, а кожа вся покрылась пупырышками. Вода доставала уже до середины груди.

– Еще не хочется спать, мэм? Быть может, пора отвести вас в каюту…

Но молодая женщина вдруг резко замерла на месте.

– Я привела вас сюда не просто так, мисс Хеббли. Есть вопрос, на который я хочу получить ответ.

Ладонь на руке Энни вдруг стала жестокой, налилась силой, которую она даже не могла представить. Мэдди удерживала Энни выше локтя, словно считала, что та сбежит.

Только зачем Энни сбегать? Эти люди – ее подопечные…

– И вопрос – та ли ты, за кого себя выдаешь?

Обвинение было странным, и от него сердце Энни, словно кинжалом, пронзил страх. Она содрогнулась от холода, от ощущения, что не знает, что ответить. Что иногда она даже не знает, кто она на самом деле. Ее прошлое не просто причиняло боль, оно было туманно. И будущее тоже. Она как будто застряла в эдаком временном пузыре, существовала лишь в текущем мгновении, в этом странном коридоре между двумя землями.

«Кто я?» – думала Энни, уставившись на рот Мэдди, искривленный страхом. Она смотрела не на Энни, а на воду. Как Стед с его чашей прорицания, будто в ней можно предсказать будущее.

Мэдди Астор потянула ее за руку.

– Смотри, Энни. У тебя нет отражения.

Энни уставилась на воду. Вокруг было темно. Света не хватало, ничего не разглядеть, что уж говорить об отражениях.

– Почему у тебя нет отражения? Тебе это не кажется странным?

– Я не понимаю, о чем вы…

От их движений по воде шла рябь, круг за кругом.

– Ох, Энни, – тихо прошептала Мэдди. – Мне так жаль.

А потом она дернула Энни… Дернула так сильно, что голова той погрузилась под воду. Энни так испугалась, что взбрыкнула, не понимая, что происходит. Но руки Мэдди становились все яростнее, решительнее. Все было спланировано.

Мадлен Астор пыталась ее утопить.

Она запустила пальцы обеих рук в волосы Энни и крепко держала ее под водой. Рот и нос мгновенно залило. Глаза щипало от соли, которую стюарды засыпали в бассейн.

Энни пыталась освободиться, но Мэдди была необычайно сильна для своего роста. Ладони на макушке удерживали Энни на месте, сколько бы та ни билась. А еще Энни даже сейчас опасалась навредить беременной женщине или – Боже, упаси! – сделать что-то такое, что причинит вред ребенку.

Мгновения утекали в агонии. Энни захлебывалась. В груди пылало.

Что-то тяжелое – меховое пальто, смутно подумала она – навалилось сверху, и пусть бассейн не был глубоким, Энни опускалась на дно и никак не могла вырваться на поверхность.

Ей нужно было вдохнуть или…

Все происходило на самом деле. Энни билась, но медленно теряла волю к борьбе за себя.

В каком-то смысле смерть принесла бы облегчение. Мысль ее испугала… Откуда она взялась? Энни устала бороться. Устала убегать. Устала от попыток забыть все, что с ней сделали.

Господь благоволит хорошим девочкам, Энни.

Примет ли Он ее?

Пузырьки воздуха, которые она взметала, казалось, поднимали ее вверх. Хотели унести прочь.

«Забери меня», – подумала Энни.

А затем пришла еще одна мысль. Откуда-то изнутри – и в то же время нет, из самой воды…

Нет. Ты еще не закончила.

Она услышала эти слова так ясно, как не слышала ничего в жизни.

Ты еще не закончила.

И голос оказался ей знаком.

В эти суматошные мгновения, борясь с силой, давящей сверху, борясь с невыносимым желанием втянуть еще воды, вдохнуть, Энни вдруг вспомнила: тот день на пляже, когда она была совсем малышкой и бегала по скалам. Красивая леди с длинными темными волосами, ждущая возлюбленного, того, кто никогда не придет. Странное мерцание ног этой леди, похожее на переливающуюся рыбью чешую. Энни снова услышала ее голос, далекую нотку одиночества в нем, тоску по ее Невинным.

Ты еще не закончила.

Энни вырвалась на поверхность, словно поднятая гигантской рукой. Вылетела, сбив с ног Мэдди Астор, ушедшую с головой под воду.

Отплевываясь, Энни добралась до края бассейна и вылезла наружу. Поползла, откашливая воду. Холодная, вымокшая одежда давила, пригвождая к кафельному полу. Ладони вжались в плитку, окружающую предательский бассейн, словно Энни могла удержаться на месте лишь кончиками пальцев. Она благодарила пол под собой и глотала воздух, такой сладкий, а по лицу ручьями текла вода.

Мэдди рухнула рядом с ней на колени, словно мокрая до нитки Мадонна. Ее трясло.

– Энни, прости! Не знаю, что на меня нашло. Мне так жаль, я просто думала…

Энни невольно отпрянула.

– Не трогайте меня!..

Мэдди подняла руки, подчиняясь.

– Разве ты не понимаешь? Это единственный способ убедиться наверняка. Так говорят! У тебя не было отражения, Энни. Так я и поняла – что-то не так. Я думала… думала, ты одержима.

– Что?! – выплюнула Энни.

Мэдди, как ни странно, плакала.

– Я не собиралась тебя топить, Энни. Я всего лишь пыталась изгнать дух…

Это верно, она чуть не испустила дух. Энни посмотрела на бассейн, вода которого по-прежнему колыхалась, подмигивая светлыми бликами.

– Меня преследует злой дух. Я верила… верила, – Мэдди глубоко вздохнула, – что он внутри тебя. Что он тобой завладел. Я пыталась защитить своего ребенка. Поэтому так и поступила, разве ты не понимаешь? Чтобы уберечь дитя, мать пойдет на все, ты ведь понимаешь…