– Вот здесь! – Рая провела рукой от горла до желудка. – Словно тянет… подсасывает как-то. И в печень отдаёт. И фраза в голове крутится: «прокормить бы», хотя я уже понимаю…

– Это фраза-ключ. Где и когда ты её слышала?

– Не помню. – Рая пожала плечами. – Может быть, мать говорила?

– Ладно! Логику выключаем, – скомандовала Оксана. – Это не важно, когда ты это слышала. Важно, что эта фраза сидит в тебе, как заноза. Надо её достать.

– А как?

– Для начала возрази ей.

– Кому? Матери?

– Этой фразе в своей голове. Скажи, что пятерых поднимешь.

– Ой! – Рая схватилась за живот в области печени и сморщилась.

– Что?

– Сказала, и вот здесь… защекотало как-то.

– Концентрируйся на этом состоянии и вспоминай! Первое, что придёт в голову!

– Лопухи… сарай… забор. Я в огороде. В одних трусах. Лето.

– Что ты там делаешь?

– Не знаю. Прячусь от кого-то, наверное.

– Смотри вокруг. Вспоминай. От кого прячешься?

Рая помотала головой.

– Мне страшно. Но от кого и зачем прячусь, не помню.

– Не помнишь – придумывай!

– Зачем?! – Рая удивлённо открыла глаза.

– Закрой глаза и придумывай! – приказала Оксана. – Потом объясню!

Рая зажмурилась и сдвинула брови.

– Бред какой-то в голову лезет!

– Говори!

– Вроде как приехали какие-то люди, чтобы забрать меня у матери.

– Ты видела этих людей?

– Так выдумываю же, как ты велела!

– В своих выдумках ты их видела? Откуда ты знаешь, что они за тобой приехали? Ты же в лопухах сидишь!

– А! Так я от них спряталась. Две тётки такие и мужик… вроде как шофёр.

– А почему ты решила, что они хотят тебя забрать?

– Не знаю. Просто знаю, что хотят… мне так кажется.

– Выходи из своего укрытия, иди к ним и спрашивай, действительно ли они хотят тебя забрать?

– Не могу. Мне страшно, – прошептала Рая, держась за бок.

– Это и называется проникать в свой страх. Но сейчас-то тебе ведь ничего не грозит?

– Сейчас? Нет.

– Поэтому от того, что ты к ним выйдешь, тебе хуже не станет. Верно?

– Наверное, – пожала плечами Рая. – Иду. Подхожу. Одна тётка увидела меня и присела на корточки. Почему-то плачет.

– Спроси почему.

Рая немного помолчала и ответила:

– У неё вроде как сестра умерла. И дети остались сиротами. И нас теперь увозят в детский дом.

– Нас? У тебя были сёстры-братья?

– В реальности нет. Я одна была у матери. А там, в придумках моих, вроде как нас трое. Старшая сестра, лет двенадцать, и брат почти мой ровесник.

– Они тоже в лопухах прятались?

– Нет. Они уже сидят в машине. И тут другая тётка говорит: «Может быть, всех детей себе оставите?» А первая отвечает: «Дай бы бог одну-то прокормить». – Рая застонала и опять взялась за бок.

– Что?!

– Эта щекотка в боку… Это голод. Я хотела есть. И было страшно, что она меня не прокормит.

– Принеси ей много еды и скажи, что нет никаких проблем прокормить троих детей.

– Принести еды? – удивилась Рая.

– В своём воображении ты можешь делать всё что угодно! Точнее, всё, чему не сопротивляются образы. Понимаешь?

– А как они могут сопротивляться?

– Потом объясню! Корми себя маленькую, доставай брата и сестру из машины, чтобы их никуда не увозили. И тётку эту успокаивай!

Рая закивала:

– Я посадила детей за стол. Они уплетают кашу. А тётка эта говорит, что прокормить-то не проблема. Это типа просто образное выражение. А вот воспитать… В общем, ей с тремя не справиться.

– Но ты же с пятерыми справилась, – улыбнулась Оксана.

– Так то я. А она не чувствует в себе таких сил.

– Добавь этой тётке своих сил. Пообещай, что поможешь ей.

– А как их добавить?

– Да хоть как. Можешь наложением рук, можешь какой-то другой образ придумать. Как, по-твоему, можно «добавить сил»?

– Свет! Я засветилась, и она в моих лучах становится сильнее. Ооооо!!! – По лицу Раи расплылась блаженная улыбка, и потекли слёзы.

Оксана почувствовала, как по спине побежали тёплые мурашки. Она дождалась, пока пройдёт энергетическая волна, и сказала:

– Возвращайся к песочнице! Объясни себе, что кормить и воспитывать детей у тебя сил хватит.

– Да, да, конечно! – кивала Рая. – Конечно! Это же так прекрасно! И как мне такая ерунда могла прийти в голову?!

Через минуту Рая глубоко вздохнула и открыла глаза.

– Ну как? – спросила Оксана.

– Что-то я как пьяная, – засмеялась Рая. – Такая лёгкость, словно я вина выпила. И голова немного кружится.

– А теперь сделаем проверку, – сказала Оксана.

– Проверку чего?

– Прошла трансформация или нет.

– А разве могла не пройти? Это же чувствуется! Это ни с чем не перепутать.

– Когда занозу вытаскиваешь, там ведь может кусочек остаться. Поэтому надо посмотреть, как ты среагируешь на исходную фразу. Готова?

– Какую исходную фразу?

– Представь, что тебе придётся продать…

– Замолчи! – Рая стукнула по столу и нахмурилась. – Не надо такое болтать! Вот если случится, тогда и буду думать.

А сейчас не хочу!

Потом она подумала и сказала:

– Исчез какой-то суеверный страх. Раньше мне казалось, что оно обязательно должно случиться. А сейчас… понимаю, что ничего не случится. И такая радость! И нигде ничего не давит. – Она ощупала своё тело.

– А что у тебя с пальцами? – спросила Оксана, заметив, что на одной руке у Раи загнуты мизинец и безымянный.

– Что? – Рая посмотрела на руку. – А это. Пока мы в мозгах моих копались, ты два раза сказала «потом объясню». Я считала. Только какие были вопросы, уже не помню. – Она взялась за голову и закрыла глаза. – А-а, это важно! Я помню, что это очень важно! Первый был в лопухах… – Глаза Раи снова забегали под закрытыми веками, словно она просматривала своё «кино» в ускоренном режиме. – А! Ты сказала, чтобы я придумывала. Но зачем? Возле песочницы было понятно: я вспомнила свой грех и должна исправить ошибку. Но какой смысл придумывать грехи?

Оксана задумалась. Как облечь понимание в слова, чтобы передать тому, для кого это не очевидно? Как объяснить? Можно, конечно, просто сказать «верь», но…