– Галка тоже так считает?

– Она ничего считает. Полная апатия. Тёща этим и пользуется. А я не могу открыто ей противостоять. Только ещё больнее Галке сделаю. – Он тяжело порывисто вздохнул. – Она теперь и Галку к крещению готовит. Священник Дашку-то согласился без предварительной обработки окрестить, а с нами будет проводить беседы.

– С вами?

– Ну а как? Что я их брошу, что ли? Вместе – так везде вместе.

– А Маша?

– Послезавтра отключим систему. А там как Бог даст.

– Послезавтра?

Владимир покачал головой и закрыл ладонью глаза.

– Врач сказал… – Его голос сорвался.

Александр подождал, пока друг успокоится, и спросил:

– Неужели вообще никакой надежды?

– Врач сказал, что с телом всё нормально. Необходимые уколы поставили, гормональный фон нормализовали.

А дальше медицина бессильна. Теперь она так может и год и больше лежать. Но когда систему выключают, организм начинает бороться за выживание и человек выходит из комы. Или не выходит. Пятьдесят на пятьдесят, так что надеяться надо на лучшее, но готовиться к худшему. – Владимир судорожно вздохнул. – А ещё послезавтра Рождество.

– И что?

– Тёща говорит: «Будем молиться. Может, по случаю великого праздника Господь смилуется и вернёт нам Машеньку».

– И то верно, – пожал плечами Александр.

– А если, говорит, приберёт, то тем, кто в Рождество уходит, какие-то там льготы положены. – Владимир усмехнулся. – Может, говорит, и простит, что некрещёная.

– Ясно. Может, в дом пойдём? Прохладно.

– Ты иди. Я ещё немного посижу.

Александр поднялся и пошёл к дому.

– Сань! – окрикнул его Владимир.

Александр обернулся.

– А чего с лицом-то? Кто тебя так?

Александр вздохнул, махнул рукой и ничего не ответил.

Оксана сидела в комнате, забравшись с ногами на кровать, привалившись спиной к стене и глядя в потолок.

– Где все? – задал Александр риторический вопрос.

– Саш, может, поедем в город? – ответила она.

– Ты чего?! Бросить их в такой момент?

– Мне показалось, что мы здесь лишние.

– С чего вдруг? Галина что-то сказала?

– В том-то и дело. Ни здрасте, ни привет. Зашла и с порога: «Где Рая?»

– И что?

– Да понятно, что ничего. Просто это надо было видеть. Не могу объяснить. Я почувствовала, что мне не рады.

– Оксана! – Александр сел рядом с ней. – Ты сама-то подумай! Какое может быть «рады» в её состоянии?

– А потом сверху прибежала Рая и тоже…

– Что?

– Не знаю. Словно меня нет. Или делала вид, что слишком занята Дашей. Помогала ей раздеваться, как маленькой и… как бы старалась не встречаться со мной глазами.

– Ну ты напридумывала! – покачал головой Александр. – А что ты хотела? Чтобы они…

– Да нет, Саш! Я всё понимаю, но… просто я почувствовала какую-то отчуждённость.

– Это ещё не повод, чтобы уезжать. Надо довести дело до конца.

– Какое дело?!

– Хотели мы того или нет, но влезли в их родовую память. И что-то там нарушили.

– Ты предлагаешь продолжить разрушение?! Предлагаешь вломиться в их жизнь и начать в ней хозяйничать? Да она всем своим видом показала, что не желает, чтобы я здесь оставалась! Предлагаешь дождаться, пока она скажет это открытым текстом? Погостили, пора и честь знать.

– Оксана! Она сейчас неадекватна. Ты же не хочешь пойти на поводу у её… – Александр замолчал в поисках подходящего слова. – Демона? Или беса? Или… О! Субличности!

– Субличности?

– Анна Даниловна так называет внутренние программы, управляющие нашим поведением. Это как бы наши роли. Неосознаваемые. Галка сейчас совершенно безвольна, и через её глаза на тебя мог смотреть кто угодно. От её матушки до какой-нибудь дальней-дальней прапрабабки. Неужели ты пойдёшь у неё на поводу?

– Точно! – воскликнула Оксана и вцепилась в руку Александра. – Точно так же на Дарёнку смотрела её тётка! Она не выгоняла её! Она просто каждый день смотрела на неё как на иждивенку, на лишний рот! – Не отпуская руку Александра, Оксана снова навалилась на стену и закрыла глаза. – И однажды Дарёнка не выдержала и отправилась искать работу. – Глаза Оксаны быстро-быстро забегали под закрытыми веками, словно она испуганно озиралась, стоя на площади для наёмников. – Купец сказал, что нужны женщины для работы прачками и уборщицами в порту. Она согласилась.

– Её обманули? – спросил Александр.

Оксана слегка взмахнула рукой, давая понять, что она ещё не до конца досмотрела «кино». Тогда Александр тоже прислонился к стене и плечом к плечу вместе с Оксаной начал погружаться в прошлое.

На этот раз здесь было множество народу. Сын корчмаря едва успевал разносить еду, а Певец трудился на самой тяжёлой работе. Ворочал огромные котлы, дрова подтаскивал, воду носил. «Тут не то что Скомороха искать, даже на ярмарку выйти, обычных скоморохов посмотреть некогда», – с досадой думал он в тот момент, когда Александр снова в него вселился. К вечеру он уже валился с ног, но приходилось брать домру и идти петь. Слушать его набивалась полная корчма.

– Держись! – подбадривал его хозяин. – Жаркие дни пройдут, зато потом целый год будем отдыхать. Так и живём.

– Так мне же Скомороха найти надо! – сказал Александр. – А ярмарка закончится…

Корчмарь похлопал его по плечу и отвёл взгляд.

– Ты знаешь, где его искать! – догадался Александр и, развернув хозяина к себе, пристально посмотрел ему в лицо. Как же он раньше не заметил, что это лицо Владимира?

А сынишка – копия Вовка-младший.

– Не ищи Скомороха, – сказал Корчмарь. – Если он тебе действительно нужен, то сам найдёт тебя. А сейчас его всё равно нет в городе.

– Но ведь ярмарка!

– И что? Думаешь, он сам перед толпой пляшет? Так было двадцать лет назад. А сейчас он только сценарии пишет да задания раздаёт.

– А у тебя какое задание?

– У меня? – Корчмарь зевнул. – Пойдём спать. Завтра рано вставать.

Так пролетело лето. Наконец схлынула ярмарочная толчея, в корчме снова стало пустынно. С берёз полетели листья.

– Ишь как золотом сыплют, – сказал Корчмарь, подойдя во дворе к Певцу. – А у меня денег нет. Чем же платить тебе за работу?

– Как нет? – удивился Александр.

– Товарами все сундуки забиты, погреба снедью разной, а монет… – Он развёл руками. – Набирай чего хочешь. Соболя, браслеты серебряные, ножи булатные, парча. Сапог несколько пар. Кто чем торговал, тот тем и платил.