«Так… – подумал Скуматов. – Это ж надо как сошлось: Муркин уехал, собака убежала. И даже, возможно, поссорились: днем, когда в Раздорово ездили, Муркин уезжать не собирался. Что поссорились, это тоже кстати. Муркина и обвинят».

Сообразив все это, Скуматов не пошел в магазин, а повернул в сторону своего дома. Выждал время, взял «инструмент» (так он называл прочную скользкую веревку) и пошел на улицу Московскую.

Однако везение ему изменило. Проклятая собака! Почему он ее не отравил раньше?! Дурак!

И вот теперь он гнал по Рославльскому шоссе в сторону Смоленска. Уехать из Талашкина было необходимо. Здесь его характерная рана – собачий укус плюс осколки стекла – будет слишком заметна, любой, мало-мальски слышавший об убийстве на Московской (Скуматов был уверен, что Костя мертв), задастся вопросом о ее происхождении. Но ведь умный человек всегда может обойти безмозглых обывателей. Он поступит так: отсидится в городе, для соседей можно будет что-то придумать – на корягу напоролся, нырнув, или небольшая автоавария. В конце концов он и не обязан объяснять. В городе вряд ли сильно наслышаны про убийство в Талашкине, и потому маловероятно, что свяжут его раны с убийством.

Дома он нашел перекись водорода, бинт… Даже пластырь бактерицидный нашелся. Главное, кровь унять. В больницу идти очень не хотелось. Врач поймет, что это собака, стекло, а в газетах все ж может появиться сообщение о событии в Талашкине. Ему ли не знать, насколько шустры его собратья-журналисты! Нет, к врачу не надо. Лучше перестраховаться.

Весь день он лечился: промывал раны перекисью водорода, ромашку заварил, ею тоже промывал. Прикладывал к лицу замороженную курицу из холодильника: чтоб отек уменьшить. Ночью спал беспокойно. А утром, взглянув в зеркало, себя не узнал. Глаза заплыли, превратившись в узкие щелки под огромным раздувшимся синяком, в который превратилось лицо. Глаза были на посиневшем одутловатом лице почти незаметны. Щеки к тому же в шрамах, заклеенных пластырем. Бомж, алкоголик, каторжник!

«А ведь это хорошо, – подумалось ему. – В данной ситуации, пожалуй, хорошо, что меня узнать невозможно. Это то, что надо!»

Раздорово, старая изба деда Матвея, которую он пока толком не видел, не давала ему покоя.

Как много случилось за эти сутки! Позавчера днем, когда брали молоко, он понял: то, что он ищет, находится здесь. Нет, не в благоустроенном доме деловитой фермерши Лены Колышкиной, а в столетней избе ее отца. Дед Матвей – внук той самой легендарной Нюры Нестерук, именно он нужен Скуматову. И ведь даже картину Лена упомянула!

«Как сошлись звезды! – думал журналист. – Это знак. Не может быть, чтобы все открылось мне так случайно! Судьба ведет меня. Я должен забрать эту картину».

Он отправился в Раздорово всего лишь с невинным намерением купить молоко и случайно открыл тайну, составлявшую с недавних пор смысл его жизни. Ему даже вопросов не пришлось задавать, все вопросы задали его попутчики: этот ушлый студент Разумов и его туповатый друг из исторического музея. Прабабушкой деловитой Лены была та самая Анна Нестерук! Ее отец – внук вышивальщицы. Более того, в избушке, где этот престарелый внук проживает (рядом с Лениным домом), висит картина, о которой так много знает только он один! Он, Валерий Андреевич Скуматов, один во всем свете знает, что под чудом сохранившимся незамысловатым пейзажем Тиунова скрыт шедевр Врубеля!

«Даже моя неудача, – думал журналист, – даже эта проклятая собака – возможно, все это было мне на руку?»

Он еще раз внимательно вгляделся в зеркало: совершенно неузнаваем! Да такого и пластической операцией не добьешься. Странно было бы не использовать этот подарок судьбы.

Валерий Андреевич принял таблетку обезболивающего (лицо при движении болело), надел самые потертые свои джинсы, достал с антресолей старый черный свитер, который давно уже не носил, сношенные почти до дыр кроссовки… На голову, конечно, бейсболку – она крепко держится и хорошо скрывает прическу. Да! То, что надо. Можно являться днем, его не узнает никто. Наркоман, бомж убил старика ради не нужной никому вещи. Что возьмешь с этих бродяг?! Куда деваться от наркоманов? Именно так будет расценено происшествие журналистами. Усмехаясь, он даже начал придумывать заголовок. Эта мистификация будет еще получше той, с чердаком стариков Нестерук.

Там его ввела в заблуждение фамилия. Он предположил родство с Анной Нестерук. Да еще эта болтливая Зина что-то сказала про старый хлам на чердаке, упомянув картину.

Он отравил собаку: глупый Тузик сглотнул мясо с крысиным ядом в один клац зубами. Валерий Андреевич получил при этом удовольствие – вспомнил детство, когда он вот так же травил этих мерзких кусачих тварей.

Сославшись на то, что потерял ключи от дома и хочет залезть через балкон, попросил у Разумова альпинистскую веревку. Студент ему еще в прошлом году рассказал, что отец увлекался альпинизмом и на даче осталось снаряжение. Теперь Скуматов упомянул при якобы случайной встрече, что вот придется в квартиру через балкон лезть, и услужливый малец тотчас предложил воспользоваться альпинистской веревкой. Однако в результате Валерий узнал, что это не те Нестерук, не та картина!

И, главное, малец более хитер, чем казался вначале. Соответствует фамилии. Разумов выдал себя, когда стал расспрашивать Лену про ее прабабку. Все хотел выяснить, та ли это вышивальщица, что с Тиуновым дружила.

Скуматов и раньше подозревал, что Костя знает тайну картины – что врубелевская она, что под Тиуновым там Врубель. Сам Валерий Андреевич услышал об этом относительно недавно, когда интервьюировал Красухина. В сочетании со сведениями, что имелись лично у Скуматова, это давало огромную перспективу. Конечно, из интервью он рассказ о Врубеле убрал, а Красухина уничтожил – чтобы больше не болтал. Однако не говорил ли Красухин о Врубеле кому-либо раньше? Если говорил, то Разумову. Он со студентом любил побеседовать, рассказывал ему много. Валерий Андреевич начал присматриваться к Разумову. И конечно, заметил его большой интерес к бабке деда Матвея и ее картине. Да, может знать… Слишком интересуется.

Разумов был обречен.

И вот теперь, выполнив и это дело, хотя и с потерями для себя (проклятая собака!) Валерий Андреевич ехал забирать картину. Пазл сошелся! Он знает, где она, и он может ее взять. Он один знает! Лицо он залечит потом, когда продаст картину. В Европе найдутся хорошие хирурги. С такими деньгами, которые он получит за Врубеля, все возможно. Даже кстати будет внешность переменить заодно… так что все складывается как надо. Хорошо бы одного деда застать, с ним он легко справится.

Машину он оставил у поворота на Фленово – так меньше внимания привлечет, во Фленово много машин ходит. До нужного дома в Раздорове добрался пешком, никого не встретив.

Ворота были открыты. Скуматов сразу прошел в избушку деда. И чуть не столкнулся с ним на пороге! Дед Матвей как раз собрался к дочке завтракать. Валерий Андреевич хотел быстро накинуть ему на шею веревку, но быстро не получилось, потому что дед неожиданно начал сопротивляться.