была любящей женой Алексу. И со Стивеном смогла наладить хорошие отношения. Но, конечно, самым близким человеком для нее была Пэтти. – Паулина улыбается – видно, что воспоминания о прошлом всколыхнули ее душу. – Я никогда не видела ее более счастливой, чем в то время.

На какое-то время домработница умолкает, а затем снова начинает говорить:

– У Стивена не всегда складывались отношения с отцом. – Паулина колеблется, пытаясь понять, насколько откровенной она может позволить себе быть со мной. Сморгнув несколько раз, она наконец решается: – Понимаете, Алекс временами бывает самым настоящим трудоголиком. При первом знакомстве он может показаться несколько чопорным и закрытым человеком. Но, я полагаю, именно поэтому он поднялся так высоко в плане бизнеса и карьеры – помимо всего прочего, конечно. Его первая жена ушла от него всего через несколько лет после свадьбы, бросив Стивена – он тогда был совсем маленьким. У Алекса не было времени на то, чтобы заботиться о нем, хотя, по правде говоря, он не очень-то и старался его найти. Он просто не умел быть отцом и не уделял достаточно внимания сыну, и Стивен очень тосковал… – Паулина сочувственно качает головой. – Но все изменилось, когда Алекс женился на Колетт. Она вернула в этот дом солнце, а малышка Пэтти стала для всех неожиданным, но просто чудесным подарком. Вскоре Алекс стал больше времени проводить с семьей, в том числе со Стивеном. Он стал реже путешествовать, все чаще предпочитая оставаться дома, причем не просто из-за того, что обязан – он действительно этого хотел. Казалось, что с рождением Пэтти он вспомнил, что у него есть девятилетний сын. И Стивен от этого просто расцвел. Было очень приятно все это видеть.

Тут по лицу Паулины пробежала тень, и она крепче обхватила ладонями чашку с кофе.

– А потом Пэтти заболела. Она была такой маленькой и хрупкой – девочка родилась недоношенной. В общем, когда ей было три года, у нее рухнул иммунитет, и последние несколько месяцев жизни она провела в постели. Колетт просто сходила с ума от страха, она стала ужасно тревожной – так всегда бывает, когда человеку приходится ухаживать за больным ребенком. – Паулина глубоко вздыхает: – Она снова начала пить – как вы понимаете, это приводило Алекса в ярость. Причем из-за алкоголя она забывала вовремя дать ребенку лекарство и сделать необходимые процедуры. А когда врачи сказали, что больше ничего не могут сделать, все стало еще хуже. – По щекам домработницы текут слезы, и она вытирает их ладонями. – Бедная маленькая девочка. Она была такая красивая. В конце концов врачи сказали, что родители не должны видеть своего ребенка в таком состоянии, и запретили кому-либо входить в комнату малышки. От этого Колетт просто потеряла рассудок. – Паулина всхлипывает, с трудом подавляя рвущиеся из груди рыдания. – Я тоже не смогла попрощаться с девочкой.

– Черт побери, – выдыхаю я, не сдержавшись. Паулина вздрагивает и отводит глаза в сторону, а я испуганно прикрываю рот ладонью и бормочу: – Простите.

– Я знаю, что кое-что из этого Стивен вам уже рассказывал, но не все. Извините за не самые приятные подробности.

– Да нет, все в порядке, – заверяю я собеседницу. – Я хочу знать все.

Паулина снова испускает глубокий вздох:

– Я уверена, что Стивен говорил вам, что хоронили девочку в закрытом гробу. Нам не позволили в последний раз взглянуть на Пэтти, и я думаю, что это окончательно раздавило Колетт. Она убедила себя, что ей все лгут, в том числе врач, и что Пэтти на самом деле не умерла. Она обвинила всех нас в том, что мы ее где-то прячем. А потом произошел ужасный случай – один из врачей обвинил Колетт в том, что она причинила вред собственной дочери, намекая на то, что именно из-за нее девочка умерла.

Паулина делает глоток кофе из чашки.

– Этого человека немедленно уволили. Конечно же, его слова были откровенным бредом сумасшедшего. Все прекрасно знали, что Колетт никогда и ни при каких условиях не нанесла бы ущерба своему ребенку. Алекс решил, что похороны нужно провести как можно скорее, но, по моему мнению, все произошло слишком быстро для Колетт. Она просто не могла переварить, осмыслить все то, что на нее свалилось, за такой короткий срок. Я очень беспокоилась по поводу того, как это на ней скажется. Весь ее мир в одночасье рухнул, а ей даже не дали возможности в последний раз взглянуть на маленькую дочку, которую она так любила. Ища утешения в алкоголе, она стала много пить – по-настоящему много. – Домработница заглядывает мне в глаза: – Вам приходилось слышать о случаях, когда люди сходили с ума на почве алкоголизма?

Я киваю. Если это действительно случилось с Колетт, если она на самом деле потеряла рассудок из-за алкоголя, это могло послужить объяснением для очень многих вещей.

– Ну, так вот, именно это с Колетт и произошло. Она допилась до того, что вернуть ее в нормальное состояние нам так и не удалось. Бесчисленные доктора и консультанты пытались сделать это – и все они потерпели неудачу. Первая няня, мисс Фонтейн, которая была с нами, когда Пэтти выписали из больницы, уволилась. Она очень привязалась к девочке и, когда Пэтти умерла, была, как и все мы, просто убита горем. Она покинула нас, не попрощавшись, только оставила записку. Собрала вещи и исчезла прямо среди ночи. Колетт расценила это как предательство. Она часами сидела в игровой комнате дочери, мечтая о том, чтобы и Пэтти, и ее няня снова оказались рядом с ней. Колетт стала представлять себе, будто Пэтти жива и находится где-то рядом. Когда появилась вторая няня, это немного помогло. – Сказав это, Паулина опускает глаза и тут же добавляет: – Да, она помогла Колетт, но в конечном итоге ее появление в доме только ухудшило состояние Колетт.

Паулина кладет пальцы одной руки на запястье другой и снова оттягивает эластичный браслет, а потом со щелчком отпускает. Перехватив мой взгляд, она тут же разъединяет руки.

– И что же случилось? – спрашиваю я.

– Тереза решила, что, если Колетт поговорит вслух о Пэтти, это пойдет ей на пользу.

Тереза… Я помню это имя.

– Вы имеете в виду вторую няню?

– Да, – кивает Паулина. – Она проработала у нас пятнадцать лет.

У меня перехватывает дыхание:

– Пятнадцать лет?

– Да, очень долго. – Паулина поджимает губы. – Но для Колетт время словно остановилось. Пэтти для нее остается трехлетним ребенком, а пятнадцать лет, которые проработала в доме Тереза, для нее прошли как одно мгновение.

В ожидании продолжения я пытаюсь понять, каким образом второй няне удалось продержаться в доме Бэрдов