Она посмотрела на Поперечникова, который продолжал хранить хмурое молчание, сосредоточенно уставившись куда-то в стену. И когда Лариса собралась задать следующий вопрос, тот неожиданно подал голос:

— Я понимаю, что вы должны думать обо мне, — наконец выговорил он. — Но вы не сможете, никогда не сможете до конца понять моих чувств. Я бы никогда не пожелал смерти Дмитрию, если бы он не повел себя так… Так, как повел. Он всегда старался испортить мне жизнь, еще со студенческой поры! И дело даже не в том, что он действительно хотел того же, что и я. Просто унижая меня, он тешил свое самолюбие. А началось все вообще с глупости. Помните, я вам говорил, что Марина никак не подходила Дмитрию в спутницы жизни?

Лариса лишь кивнула, давая понять, что прекрасно об этом помнит, что в свое время она приняла это на заметку, просто до последнего момента не знала, к чему прицепить данный факт.

— Ну так вот, — продолжал Поперечников. — Она действительно ему не подходила, но на это можно было бы закрыть глаза, если бы он любил ее. А он не любил ее никогда, ни одной минуты!

— А вы? — по-прежнему тихо спросила Лариса.

Станислав резко подался вперед и заговорил с еще большим жаром.

— Да поймите вы, уже не в том дело, любил я ее по-настоящему или нет! Главное, что Садовникову было на это наплевать! Мы тогда были совсем молоды, и то, что я испытывал к Марине, можно назвать просто юношеской влюбленностью, которая непременно прошла бы со временем! Между нами никогда не было физической близости, просто она мне нравилась — нравилась мимолетно, как я сейчас понимаю, но тогда-то я считал по-другому! А Садовников… Он с первой секунды, как увидел меня, понял, что я слабее. Он вдруг осознал свою мощь и превосходство надо мной только потому, что Марина симпатизировала ему как мужчине. Ему было наплевать на нее и ее чувства, по большому счету, но он решил возвыситься в собственных глазах за счет того, что унизит меня в глазах женщины. Он просто упивался тем, какими глазами Марина на него смотрит. Он видел, что меня это задевает, и радовался своей победе, абсолютно ему не нужной.

Станислав Поперечников перевел дух и покачал головой. Лариса не торопила его. Ей и самой было интересно разобраться в психологических проблемах этих людей, которые привели к трагедии. Чьей? Садовникова или Поперечникова? Или обоих? И кто виноват в этом больше? Она понимала, что однозначный ответ вряд ли получит, как невозможно его получить в такой хрупкой и многогранной сфере, как чувства. Но выслушать Станислава ей хотелось до конца.

А он, посидев с полминуты молча, продолжил свои объяснения:

— Нет-нет, это все между нами не оговаривалось. Ни разу — ни разу! — не поднялась тема того, что Дмитрий женился на девушке, которая мне нравится. Никто из нас никогда даже не заикнулся на эту тему! И формально все выглядело так: Марина познакомилась с Дмитрием, стала его невестой, а тот, в свою очередь, сдружился с ее однокурсником на почве коллекционирования. Все! Никто из наших общих знакомых и не подозревал, что за этим стоит серьезный разлад. Да его бы и не было! — снова эмоционально воскликнул Слава. — Не было бы ничего, если бы Дмитрий не возомнил себя супергероем на моем фоне! Наши пути бы с Мариной все равно разошлись — теперь я со всей ответственностью могу заявить, что она не женщина моей мечты. Да и я для нее был только друг-сокурсник. Вот и надо было на этом останавливаться! А Садовников… Он влез, как слон, и испортил, поломал все сразу троим людям.

— Троим? — чуть подняла брови Лариса, боясь спугнуть откровенность Поперечникова.

— Конечно, троим! Мне, Марине и себе самому. Причем себе самому в первую очередь. Вы даже не представляете, как этот напыщенный кретин наказал сам себя! — вдруг нервно хохотнул Станислав. — Он женился на женщине, которая, в сущности, была ему не нужна! Я-то ее забыл! Но он-то, он-то обрек себя на годы совместного существования с ней!

— Но тогда я не понимаю… — вступила Котова. — Ведь, как вы говорите, Садовников наказал сам себя. Мимолетное юношеское увлечение он облек в брачные узы. Вы поняли, что Марина так и так не стала бы вашей спутницей, сам Дмитрий был несчастен — что же еще вам нужно? Он в самом деле наказал сам себя, и что? Получается, что вы ему и так исподволь отомстили. Вы пошли дальше, а он остался с Мариной, которая в итоге никому из вас оказалась неинтересной. Не лучше ли было на этом успокоиться? Ведь статус-кво вроде бы был соблюден.

— Вот именно, что вроде бы, — горько усмехнулся Поперечников. — Я сам так думал несколько лет назад и, не скрою, ликовал в душе. Может быть, мое злорадство некрасиво по отношению к Марине, но я злорадствовал не на ее счет, а на счет Садовникова. Ей я просто сочувствовал. И успокоился бы на этом, тут вы правы. Но! Не захотел успокаиваться этот урод! Он сам вырыл себе яму, я сто раз могу это доказать.

Он снова умолк, переживая свои прошлые обиды. На его губах то появлялась улыбка, то они кривились, то в глазах появлялось мрачное, злобное выражение… Наконец черты лица его разгладились, он вновь превратился в того Станислава Поперечникова, с которым можно вести нормальный, конструктивный разговор. Он вдруг улыбнулся грустной улыбкой и проговорил:

— А потом я познакомился с Ульяной. Нет, конечно, она была далеко не первой моей женщиной со студенческой поры, когда я питал платонические чувства к Марине. Но единственной, кто действительно глубоко меня тронул. Я понял, что люблю ее. Действительно люблю настолько, чтобы связать с ней свою жизнь.

— И что же? — спросила Лариса. — В чем проблема, вы же и так связали?

— Да, — усмехнулся Станислав. — Только то же самое понял и Садовников.

— А какое ему было дело?

— Вот и я задаю себе вопрос — а какое ему дело? — быстро ответил Поперечников. — При чем тут он? А потом разобрался уже с самим собой и все понял. Он испытал те же чувства, что и двенадцать лет назад, когда мы учились в институте. Ему было так же наплевать на Ульяну, как и на Марину в свое время, но он не мог позволить, чтобы я чувствовал себя на высоте. Что эта женщина предпочла меня, а не его! И он вмешался. Моментально вмешался! Словно чувствовал, что именно эта женщина стала главной в моей жизни. Ко всем моим прошлым подружкам он относился ровно и безразлично. А тут… Когда он впервые увидел Ульяну, увидел, как я на нее смотрю, он тут же преобразился. Я это в тот же момент уловил. У него сразу появился такой шарм в лице, блеск в глазах, самоуверенность… Весьма, кстати, ложная, поскольку в тот момент он бедствовал по всем пунктам: жена ушла, в фирме — застой, денег он почти не получал, занимал у меня по полтиннику, по сотне каждую неделю. Но он умеет так все повернуть, чтобы перед глупой, наивной и доверчивой девчонкой выглядеть выигрышно. Так получилось и с Ульяной. К концу вечера она уже смотрела на него полными восхищения глазами.

— А вы что же? — задала, в свою очередь, вопрос Лариса.

— А что я?! Естественно, постарался его спровадить поскорее. Только не получилось. Вернее, получилось, — он вновь криво усмехнулся, — только не до конца. Садовников действительно ушел, но прихватил с собой Улю.