2. Тогда он написал и стратигам, и сатрапам, и судьям, и сборщикам налогов по всем фемам[966], чтобы все они искали, какие найдут, колонны, столпы, плиты, абаки[967], алтарные преграды и прочий материал, пригодный для возведения храма.

Изо всех фем Востока и Запада, Севера и Юга и со всех островов все получившие от Юстиниана такой приказ стали на плотах[968] слать императору [материалы] из языческих храмов, старых бань и домов.

Восемь римских колонн[969], как сообщает Плутарх, протасикрит и письмоводитель[970] Юстиниана, прислала на плотах вдова из Рима по имени Маркия. Они были в ее приданом, а стояли они в Риме в храме Гелиоса, построенном римским императором Аврелианом, который предался персам[971]. Вышеупомянутая Маркия написала императору так: «Посылаю я колонны одинаковые по размеру, толщине и весу ради спасения своей души». Восемь зеленых колонн, весьма удивительных, доставил стратиг Константин из Эфеса: они обтесаны с обеих сторон[972]. А остальные колонны архонты присылали императору одни из Кизика, другие из Троады, третьи с Кикладских островов[973]. И они собрали достаточно прочих материалов. Скапливался же весь материал семь с половиной лет. А на двенадцатом году[974] своего царствования Юстиниан снес до основания вышеупомянутый храм, построенный Константином Великим, но материалы из него отложил особо, не имея в них нужды, потому что их уже было приготовлено несметное множество.

3. Затем он начал скупать дома живших там людей[975] и в первую очередь постройки одной вдовы по имени Анна, которые были оценены в 85 номисм[976]. Не желая продавать их императору, она сказала: «Даже если дашь мне до 50 литр[977], не отдам я их тебе». Тогда император стал посылать многих своих вельмож, чтобы упросить эту женщину, но они нисколько не преуспели. И вот сам император прибыл, чтобы уговаривать эту женщину, и стал просить о ее постройках. Она же, увидев императора, припала к его ногам с такой просьбой: «Не должна я брать деньги за эти постройки. Но прошу тебя, дай и мне стать причастной тому храму, который ты хочешь возвести, чтобы и я имела в день Суда вознаграждение, и чтобы погребли меня близ этих построек». И император пообещал ей, что по завершении храма ее погребут там и будут вечно поминать, как отдавшую ему свое имение[978]. А постройки ее находились на месте скевофилакия[979].

4. Так называемый Святой колодец[980], весь алтарь, место амвона и вплоть до середины храма – всё это был дом евнуха Антиоха, остиария[981], который оценили в 38 литр. Поскольку тот имел предубеждение против продажи своего дома императору, а царь, любивший справедливость и ненавидевший лукавство, не желал никого обидеть, то он расстраивался и недоумевал, что же ему делать. Тогда хранитель царской казны магистр Стратигий[982], названый брат[983] императора, обещает ему устроить это с помощью одной уловки. Упомянутый остиарий Антиох был любителем конных ристаний[984], и вот на время скачек магистр Стратигий заключил его в тюрьму. А в день скачек этот евнух начал верещать из своей камеры: «Увидеть бы мне скачки – и исполню я желание императора». Тогда его отвели к барьеру ложи, где сидел император на Ипподроме, и там он совершил сделку, а квестор[985] и весь сенат подписались под ней перед началом состязаний.