— Тс-с, не хнычь, еще не хватало того, чтобы мать услышала. Да и вообще, что толку теперь гадать… Жалко, что меня дома не было, я бы уж постарался выведать, что у нее на уме… Ладно, я проведу с мамой профилактическую работу, чтобы больше никого постороннего в дом не пускала, и эту Татьяну в том числе. Наговорит лишнего, проблем потом не оберешься…

Разговор между братом и сестрой не внес никакой конкретики в мое расследование. Но его можно было трактовать по-разному. Дети могли быть просто озабочены доверчивостью своей матери, что в принципе не так уж и плохо. Но если творчески подойти к трактовке каждого слова и проанализировать интонации, то можно предположить, что они очень опасались чего-то другого, особенно Лена. Мой неожиданный визит их если не напугал, то привел к тревожной настороженности. Отсюда плавно вытекал вывод — детки могут быть причастны к вымогательству и исчезновению Ильи Тришевского, а потому боятся разоблачения.

В деле появились сразу три новых подозреваемых — брат, сестра и ее жених. Роль каждого из этой троицы требовала серьезного осмысления. Я сварила кофе, уселась в любимое кресло, сделала глоток ароматного напитка, потом затянулась сигареткой и стала мысленно рисовать психологический портрет Елены. Эта девушка была не глупа, но груба. Она не обладала форматной внешностью и, по признанию матери, сильно комплексовала по этому поводу, пока не познакомилась с Александром. Но этот медик — отдельная песня. Что еще можно сказать о самой Елене? Больше всего ее напрягает именно то обстоятельство, что отец лоханулся, запросил слишком большую взятку и на этом прогорел. То есть она допускает мысль, что можно зарабатывать деньги нечестным путем, так, как это делал глава семейства. Это не против ее морали. Лена озабочена тем, что благосостояние семьи падает и что свадьба не состоялась. И в том и в другом она винит отца. Кстати, ей жалко денег, отданных Тришевскому и не принесших никакой практической пользы. Девушка подначивала мать как-нибудь вернуть их. Та это сделать не сумела. Из всего этого следует вывод, что при случае Лена сама могла, нарушая общепринятые нормы и законы, развить деятельность по выбиванию денег.

Допив чашку кофе и закурив очередную сигаретку, я перешла к составлению психологического портрета ее жениха. Если бы я имела честь его видеть, то физиогномические особенности могли бы послужить отправной точкой моих рассуждений. Увы, пока приходилось довольствоваться малым. Из всего того, что мне было о нем известно, так и хотелось сделать вывод, что Александр — корыстный человек. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — он собирался жениться на полноватой, несимпатичной Лене по расчету. Когда расчет пропал, намерения оформить законный брак тоже пропали. Но главное не это, а то, что именно он предложил Колесниковым договориться с Тришевским о переводе будущего тестя в больницу и выступил посредником в переговорах и передаче денег. Имел ли место сам факт их передачи — кроме Александра, никто доподлинно не знает. Скорее всего, Саша пошел на сделку с совестью и оставил сто пятьдесят тысяч себе. Но один обман, кроме временных преимуществ, дает еще и кучу постоянно возобновляемых проблем. И если Лена вдруг стала подбивать жениха на то, чтобы взыскать долг с сына Тришевского, ему надо было на это соглашаться, дабы не выдать свою нечистоплотность.

Итак, заведомо зная, что у мальчишки нет таких денег, он требует их возврата, угрожает, ставит на счетчик. Это просто такая игра, и она могла длиться до бесконечности долго, если бы добренькая мамочка не подсуетилась и не снабдила бы Илью требуемой суммой. И вот час «икс» настал, парень передал деньги и пропал…

Нить моих размышлений прервалась трансляцией из квартиры Колесниковых. Лена разговаривала с кем-то по телефону, но, слыша только одну часть разговора, я ничего не поняла из ее туманных словоизлияний. Переключилась на «жучок», оставленный на кухне. Услышала два голоса — Ларисы Анатольевны и Геннадия. Только ничего интересного сказано не было. Мама уговаривала сына покушать, он отказывался. Хотя то обстоятельство, что дети были не в аппетите, очень подозрительно…

Портрет Александра оказался недорисованным, мне не хватало каких-то заключительных штрихов. Но его невозможно было завершить, зная человека только по двум-трем сказанным о нем фразам. Еще немного подумав, я перешла к наброскам психологического портрета Геннадия. О нем мне было известно еще меньше. То, что, имея высшее образование, он работал автослесарем, — это не криминал. Озабоченность доверчивостью и мягкотелостью матери тоже не порок. Не нравится тембр его голоса, и что с того? Ничего. Только вот интуиция подсказывает, что Геннадий может иметь какое-то отношение к исчезновению Ильи.

«Вся эта троица может иметь к этому непосредственное отношение», — поправила я себя. Антонина Никитична говорила, что вымогателей было двое. Одному лет двадцать пять, второму около тридцати пяти. И Саша, и Гена моложе, но, возможно, кто-то из них просто выглядит старше. Вся инициатива принадлежала первому, он сыпал блатными словечками, тыкал в морду мальчишке зажженной сигаретой, угрожал. Второй отмалчивался, просто демонстрируя свои габаритные внешние данные. Немного подумав, я отвела роль первого — Александру, а второго — Геннадию. Елена хоть и не засветилась перед Тришевским, но могла подстраховывать брата и жениха где-нибудь в сторонке. Пока все сходилось, но как только я подходила к финалу, моя стройная версия рассыпалась в клочья.

Допустим, Саша и Гена напустили на Илью страху, и тот поверил, что если он не отдаст деньги, то его убьют, обратится в милицию — тоже не поздоровится. Пока долг отдавать было нечем, события развивались ни шатко ни валко. Потом у Тришевского появились четыреста пятьдесят тысяч, сумма, в общем-то, немаленькая, и он при очередной встрече сказал вымогателям, что готов отдать долг. Они, должно быть, обрадовались и назначили конкретное время и место передачи денег.

Что было потом?

Если бы действовали профессиональные бандиты, то возможны два варианта развития событий. Первый — мальчишку бы убили, а труп его закопали. К чему им свидетель? Второй вариант — богатенького Буратино взяли бы в заложники и, приставив нож к горлу, стали бы выведывать у него, где находится «поле чудес». Рано или поздно Илья бы сдался и рассказал про мамочку, да еще отдал бы «золотой ключик» от квартиры Козельчиков. Однако Антонине Никитичне на мобильник никто пока не звонил и не требовал выкуп. С момента квартирной кражи и до вчерашнего дня в квартиру больше никто не наведывался. Но вчера Юрий Яковлевич попал в больницу, а его супруга, не имея ключей от дома, остановилась у меня. Хата свободна, и это очень плохо…

Таня, рассматривая эти варианты, ты оговорилась — если бы действовали профессиональные бандиты. Но Саша и Гена таковыми не являются. Конечно, они могли попытаться вернуть деньги. Это нормальный ход. Но вот могли ли они убить парня? Это непросто. Очень непросто. Однако Тришевский пропал, и это неоспоримый факт.

Что-то во всей этой цепочке было не так. Я снова стала мысленно прокручивать события, начиная от передачи Александром взятки Валерию Ивановичу до сегодняшнего дня. Если бы Тришевский взял деньги, то Илья бы их нашел и, дабы не искать проблем, вернул бы их по первому требованию. Я вдруг вспомнила предположение Козельчика о том, что Тришевский мог передать деньги тому, от кого зависело решение отправить подследственного Колесникова на лечение в городской стационар. А решение это зависело прежде всего от начальника следственного изолятора. А тот должен был согласовать его с прокуратурой… Это вообще темный лес какой-то. Нет, в такие дебри лезть не надо. Высокие инстанции против круглого сироты — это сложно и глупо.